Когда я вошла в столовую, Иван с Валей уже застолбили место для меня за своим столиком. Я прошлась по раздаче и присоединилась к ним.

– Время половина девятого, Валя у меня всегда ложится спать в девять, и потому я хочу попросить вас Виталия рассказать ей сказку на ночь, – вдруг обратился ко мне Иван. – Понимаете, я в этом как-то не очень, три сказки которые я знал, я уже давно использовал, может у вас запас больше?

– Н-да, озадачили вы меня, боюсь что и мой ларец со сказками не заполнен полностью. А что, обязательно нужна сказка? Может, сойдёт и песенка?

– Песенка, песенка тоже хорошо. Я люблю песенки, и слушать люблю, и петь тоже, – заявила Валентина.

– Ну и хорошо, значит будет тебе песенка. Доедаем всё и идём к вам.

Мы закончили есть. Я все собрала тарелки на один поднос и унесла всё на стол использованной посуды. Иван взял дочь на руки, и мы отправились к ним в корпус.

Номер у Ивана оказался не в пример шикарнее моего, два окна, отдельная детская кровать, радиоприёмник, своя ванная и туалет. Пожалуй, чин у Ивана точно не сержантский, подумала Виталия. Она присела за стол, и пока Валя переодевалась в ночнушку, успела рассмотреть ребёнка. Нет, она не увидела никаких признаков схожести с девочкой. Худенькое тело, намёков на грудь нет, бёдра нормальные, мальчишеские. Рано? Может потом, её формы как-то изменятся? И почему она не врач? Между тем девочка убежала чистить зубы, отец присел напротив и посмотрев на женщину рядом спросил. – Виталия. Почему вы так остро отреагировали на трагедию, случившуюся с моей дочерью? Я видел, как вы побледнели, и на ваше лицо набежала тень.

– Вы угадали, причина есть, но правду я вам, пожалуй … пока не открою. Да и зачем вам чужие проблемы? Со своими бы разобраться. После войны столько трудностей, у многих жизнь переломана. Хотя при желании, многое можно было бы исправить.

Из ванной прибежала Валя. Виталия дождалась когда девочка заберётся в постель, укроется одеялом и придвинув стул, спросила. – Колыбельную или военный марш?

Та повернулась набок, сложила ладошки под щёку и тихо попросила. – Можно колыбельную. Мне мама такие пела.

– Ну, хорошо, тогда слушай и засыпай.

И действительно, Виталия ещё не закончила петь, а детская рука держащая её палец ослабла, и тихое дыхание спящего ребёнка заполнило комнату.

Иван молча посмотрел на склонившуюся над его ребёнком женщину и показал ей на дверь, мол давай пока выйдем пусть дочь заснёт покрепче.

Они вышли на крыльцо, и Иван закурил.

– Всё таки женщина есть женщина, три минуты и дочь спит. Невероятно.