Майрона Пинкли нашли рыдающим в церкви; у него обнаружился перелом пятого и шестого позвонков и невероятной силы „симптом Кастера“ — сильнейшая, но вскоре исчезнувшая раз и навсегда эрекция, служившая верным признаком полного разрыва спинного мозга. Пинкли выжил, но остался полностью парализованным на всю жизнь.

Хэнк Кроуфорд, к полному своему удовлетворению, перенес ампутацию левой ноги выше колена, что послужило поводом для него предъявить штату иск за преступное пренебрежение его конституционными правами, а также их нарушение. Суд он выиграл, что принесло ему более полутора миллионов долларов. А когда адвокат, по вине которого самый первый суд над Кроуфордом завершился бесславно, угодил в психушку, Кроуфорд засудил и адвокатскую контору, причем на еще большую сумму. Каждый год в годовщину бунта он посылает Клейну ящик мальтового виски „Лагавулин“ и собственную фотографию: его культя торчит между ног очередной полураздетой красотки.

Виктор Галиндес предстал перед Пенитенциарным бюро штата и получил выговор за нарушение инструкции, потенциально угрожавшее жизни. Впоследствии он оставил службу и сейчас работает, причем с большим удовлетворением, инспектором по надзору недалеко от Браунсвилла.

Деннис Терри, благополучно переживший мятеж, подал наконец прошение о помиловании, которое было незамедлительно удовлетворено. Он открыл закусочную на склонах Уичита-Фоллс и женился на официантке-полукровке вдвое моложе его; сейчас они ждут рождения первенца.

Билла Клетуса перевели в Хантсвилл, где он, потеряв возможность получать с заключенных привычную мзду, испытал катастрофическое падение доходов. Со временем, правда, он научился жить на одну зарплату, но это стоило ему пятнадцати килограммов веса. В его кратких, но цветистых мемуарах, напечатанных в местной газетенке, Великое восстание в тюрьме „Зеленая Речка“ представало в виде битвы двух стальных характеров, один из которых принадлежал сумасшедшему преступному гению Неву Эгри, а второй — неизменно доблестному персонажу с квадратной челюстью, который в тексте скромно упоминался как Капитан…

«„Ладно, пусть они пидоры, бесстрашно рявкал Капитан трусливому начальнику тюрьмы Хоббсу, отправляясь в невероятно опасную одиночную экспедицию спасения пациентов тюремного лазарета, но это еще не значит, что они заслужили смерть!“»

Начались было переговоры о приобретении прав на экранизацию мемуаров, и Клетус насмерть затрахал всех своих немногочисленных друзей, постоянно выпытывая у них, кто по их мнению — Шварценеггер или Сталлоне — лучше воплотит на широком экране его образ. Переговоры, правда, со временем заглохли, и Клетус впал в суровую и горькую депрессию, из которой ему еще предстоит выбраться.