Потом Костыль усадил его за стол и спросил, что тот намерен делать дальше. Как судьбу ломать, чем руки занять? Скорин подумал и ответил, что намерен уехать, пока легавые в столице его ищут. Но прежде отомстить япошкам, которые едва не свели его в могилу, хотя он не раз выручал их. Подлые люди должны ответить за зло.

Костыль долго молчал, потом вздохнул. Такого парня, как сын Паши-Гуся, он бы пристроил к делу. Забрал бы под себя других деловых да навел порядок в квартале. Но раз тот хочет слинять – дай ему бог легкой дороги. И в мести помочь надо, дело верное и благое.

Выспрашивать, что да как Григорий намерен делать, он не стал. Отрядил в его распоряжение Николу-Морду и пообещал помочь, чем сможет.

На следующее утро Скорин на подаренной бричке в сопровождении Николы поехал в гостиницу, где не застал никого. Зинштейн с группой уехал к порту снимать очередные эпизоды, а Щепкина и его людей просто не было. Скорин завернул в трактир перекусить и выпить, а заодно подумать, как именно он будет мстить японцам за предательство. Но пока ничего путного в голову не лезло. И он решил поехать в порт. Посмотреть, как идут съемки. Может, там что надумает.

На полпути бричка пересеклась с пролеткой, и Скорин с удивлением обнаружил в ней Гоглидзе и Брауна. Недолго думая, он свистнул так, как учили его в детстве отец и дядя. От такого свиста у лошадей закладывало уши и они приседали от страха. Как и люди.

Но Гоглидзе и Браун не присели. И на веселые слова Скорина не отреагировали. Через минуту Григорий знал почему. Весть о том, что натворили японцы, заставила его мрачно улыбнуться. Как все вышло-то ладно. И легавые там, и япошки. Разом можно заплатить всем по счетам. И думать долго нечего.

– Показывай дорогу, Георгий Дмитриевич, – принял решение Скорин. – Мы за вами.

– Там могут стрелять, – предупредил Гоглидзе.

– Ништо. Мы тоже умеем. Поехали!

Пролетка и бричка сорвались с места и помчались по улице, заставляя прохожих с удивлением смотреть на эти скачки, а детвору отчаянно свистеть.

Услышав выстрелы, Щепкин довольно улыбнулся. Жив поручик и уже начал прорыв. Пора его поддержать. Капитан хотел было встать со скамейки, но расслышал шаги за дверью и чей-то жесткий голос:

– Этого русского вниз! И быстрее!

Щепкин сел обратно, привалился к стене и поник головой. По срокам яд должен был уже начать действовать, можно и сыграть слабость.

Дверь открылась, внутрь заглянул один из помощников Идзуми. Внимательно посмотрел на Щепкина, подошел ближе, толкнул в плечо. Капитан застонал, стал падать вбок. Японец подхватил его, ударил по щеке.