– Он по-прежнему спал.

– Как ей удалось попасть в дом?

– Она постучала в дверь и спугнула преступника. Тот выскочил мимо нее во входную дверь. Ламарр не стала его преследовать, потому что в первую очередь ее беспокоила Симека. Ей двигало человеколюбие.

– Полицейский видел выбегающего преступника?

– Он так и не проснулся.

– И Ламарр потрудилась запереть за собой дверь, хотя и торопилась наверх, движимая человеколюбием?

– Очевидно.

Снова наступила тишина.

– Симека пришла в себя? – спросил Ричер.

– Мы связывались с больницей, – ответил Дирфилд. – Она ничего не помнит. Это событие полностью стерлось у нее из памяти. Мы найдем целую армию психологов, которые подтвердят, что это совершенно нормально.

– С ней все в порядке?

– Она чувствует себя замечательно. – Блейк усмехнулся. – Но мы не будем настаивать, требуя у нее описания преступника. Наши психологи скажут, что на ее показания все равно нельзя положиться.

В комнате снова стало тихо.

– Где Харпер? – спросил Ричер.

– Отстранена от дела, – ответил Блейк.

– За то, что отказалась следовать линии партии?

– Она подпала под влияние одной романтической иллюзии, – сказал Блейк. – Рассказала нам какой-то фантастический вздор.

– Теперь ты понимаешь, в каком неприятном положении оказался? – спросил Дирфилд. – Ты с самого начала проникся к Ламарр ненавистью. Поэтому ты убил ее по каким-то своим личным причинам и сочинил историю, прикрывая себя. Однако история твоя оказалась не слишком хорошей. Она не подкрепляется никакими фактами. Ты не можешь привязать Ламарр ни к одному из предыдущих преступлений.

– Она не оставляла улик, – согласился Ричер.

Блейк усмехнулся.