– Вы думали, что Джеб здесь химичит?

– Разве нет?

– Это добро привозит его приемный отец.

– Вы замужем?

– Уже нет. Однако он продолжает привозить.

– Джеб был под кайфом в понедельник вечером, – сообщил Ричер.

Женщина снова улыбнулась.

– Мать может поделиться со своим ребенком. Для чего еще нужны матери?

Ричер отвернулся от нее и еще раз внимательно оглядел грузовик.

– Зачем прятать в сарае старый грузовик, оставив новенькую машину под открытым небом?

– Понятия не имею, – ответила женщина. – Джеб все делает по-своему.

Ричер вышел из сарая и закрыл обе створки. Затем поднял замок и засунул болты на место. Замок слегка сполз под своим весом, но все же держался. Джек зашагал прочь.

– Джеб вернется? – крикнула женщина ему вслед.

Ричер не ответил.

«Мустанг» стоял фарами на север, и Ричер направился на север. Он включил музыку громче и проехал десять миль по прямой как стрела дороге в сторону горизонта, который и не думал приближаться.

Раскин копал собственную могилу ковшом бульдозера. Этот бульдозер использовали для выравнивания земли вокруг дома Зэка. Двадцатидюймовый ковш с четырьмя стальными зубцами медленно вгрызался в мягкую землю, рычал, останавливался, пуская клубы дизельного дыма в небо Индианы.

Родившийся во времена советской власти, Раскин успел многое повидать. Афганистан, Чечня, невероятные перемены в Москве. Он мог погибнуть множество раз, но, наделенный природным русским фатализмом, оставался совершенно равнодушным к своей судьбе.

– Ukas, – сказал Зэк по-русски, что означало: «Приказ, отданный абсолютной властью».