– Его звали Тед. Больше ничего определенного я не могу о нем сообщить.

– Ладно, спасибо, – сказала Хелен.

Она повернулась и пошла к машине. Янни и Ричер потянулись за ней. Женщина осталась стоять на крыльце, огорченно глядя им вслед, словно провалилась на экзамене.

– Первый промах, – сказала Энн Янни. – Но не беспокойтесь. Так всегда случается. Иногда мне кажется, что всегда следует вычеркивать первый номер из списка. Они никогда ничего не знают.

Ричеру было неудобно сидеть сзади. Карман его брюк оказался под ним, и ребро монеты впивалось в бедро. Он извернулся, поправил брюки и вытащил монету, новенький блестящий двадцатипятицентовик. С минуту на него смотрел, а потом сунул в другой карман.

– Согласен, – сказал он. – К ней не следовало ездить. Моя вина. Можно было предположить, что коллега знает мало. Люди не склонны откровенничать с сослуживцами. В особенности богатые люди, для которых наступили трудные времена.

– Соседка наверняка знает больше, – сказала Янни.

– Будем надеяться, – ответила Хелен.

Они застряли в очередной пробке. Машины медленно ползли от восточных пригородов к западным. Ричер вновь принялся поглядывать на часы. За спиной у них сгущались сумерки.

Время неумолимо утекало.

Розмари Барр пошевелилась на стуле и попыталась высвободить запястья, крепко стянутые клейкой лентой.

– Мы знаем, что это сделал Чарли, – сказала она.

– Чарли? – переспросил Зэк.

– Так называемый друг моего брата.

– Ченко, – поправил ее Зэк. – Его зовут Ченко. Да, это сделал он. Именно таким был его план. И он хорошо его осуществил. Несмотря на непохожесть их фигур. Ему пришлось надеть ботинки твоего брата поверх своих, подогнуть брюки и подвернуть рукава куртки.

– Мы все знаем, – сказала Розмари.

– Кто знает? Конкретно?

– Хелен Родин знает.

– Ты откажешься от ее услуг. Она больше не будет представлять вас с братом. Хелен Родин не сможет огласить то, что она узнала, поскольку отношения между адвокатом и клиентом остаются тайной. Лински, я правильно говорю?