Западные пригороды служат спальным районом для работающих в городе людей, поэтому движение машин в обратном направлении оставалось напряженным. Дома здесь были гораздо более дорогими, чем на востоке. Два этажа, разная архитектура, хорошее состояние, большие парковки, бассейны и зеленые лужайки. В последних лучах заходящего солнца эти дома напоминали фотографии из рекламного проспекта.

– Скромный средний класс, – сказал Ричер.

– К чему мы все стремимся, – ответила Янни.

– Они не захотят говорить, – заметил Ричер. – Не в их обычае.

– Будут говорить, – сказала Янни. – Со мной говорят все.

Они медленно проехали мимо дома Арчеров. Под почтовым ящиком висела на цепочке металлическая табличка с надписью «Тед и Олайн Арчер». За большой зеленой лужайкой виднелся безмолвный темный дом. Большое здание в стиле Тюдоров. Темно-коричневые балки, кремовая штукатурка. Гараж на три машины. «Дома никого нет», – подумал Ричер.

Соседка, которую они искали, жила на противоположной стороне улицы, через одну парковку к северу. У нее был такой же большой дом, как у Арчеров, но в итальянском стиле. Отделка камнем, маленькие башенки с бойницами, темно-зеленые навесы от солнца на окнах первого этажа с южной стороны. Вечерний свет сменялся темнотой, и за зашторенными окнами зажигались лампы. Вся улица казалась уютной, комфортной и вполне довольной собой. Ричер негромко произнес:

– «Они спокойно спят в своих постелях, потому что сильные люди готовы ночью встретить тех, кто попытается принести насилие в их дома».

– Цитируете Джорджа Оруэлла. Вы его читали? – спросила Янни.

– Я посещал колледж, – ответил Ричер. – Формально Вест-Пойнт является колледжем.

– Существующий социальный порядок во многом является мошенничеством, а основы любимых верований общества – не более чем иллюзия, – сказала Энн Янни.

– Ни один мыслящий человек не способен жить в таком обществе, не имея желания его изменить, – согласился Ричер.

– А я уверена, что здесь живут милые люди, – сказала Хелен.

– Но станут ли они говорить с нами?

– Станут, – заверила Янни. – Все говорят.

Хелен свернула на известняковую подъездную дорожку и припарковалась в двадцати футах от импортного внедорожника с большими хромированными колесами. Входная дверь была сделана из древнего посеревшего дуба с железной окантовкой – шляпки гвоздей имели величину с мяч для гольфа. Казалось, стоит войти в такие двери, и ты перенесешься в эпоху Возрождения.

– Собственность – это кража, – заметил Ричер.

– Прюдом[28], – сказала Янни. – Собственность желаема и является позитивным благом мира.