В карманах у них лежало по сотовому телефону. Я взял оба. В каждом оказалась моя фотография. Однако они никуда по ним не звонили. Больше мне ничего не удалось найти. Ни денег, ни ключей. Ни одной улики или указаний на то, откуда они взялись. И я не мог рассчитывать, что в ближайшее время они смогут ответить на мои вопросы. Я очень сильно их отделал, и парни находились в полном нокауте. Но даже после того, как придут в себя, нет никаких гарантий, что они будут что-нибудь помнить. Возможно, даже с именами возникнут проблемы. Сотрясение мозга иногда приводит к непредсказуемым последствиям. Врачи не шутят, когда спрашивают у пострадавших, какой сегодня день и кто наш президент.

Впрочем, я ни о чем не жалел. Лучше причинить противнику избыточный урон. Те умники, которые задумываются о последствиях, редко до них доживают. Они сами становятся последствиями. Так что никаких сожалений. Но и прибыли никакой. А это меня разочаровало. Даже их кастеты мне не годились: и тот и другой оказались малы. Я выбросил их в сточную канаву в двадцати футах от поля боя.

Их машина все еще стояла у тротуара. У нее были нью-йоркские номера. Навигационная система отсутствовала, так что я не мог найти в памяти местонахождение их базы. В кармане на двери я обнаружил арендное соглашение на имя, которого никогда прежде не слышал, и лондонский адрес – наверняка фальшивка. В отделении для перчаток лежали инструкция к машине, блокнот и шариковая ручка. Записей в блокноте не оказалось. Я взял ручку, вернулся к парням у стены, прижал голову Леонида и написал у него на лбу крупными буквами: «Лиля, позвони мне». Для верности я обвел надпись.

Потом я украл их машину и уехал на ней.

Глава 54

Глава 54

Я двинулся по Второй авеню на юг, свернул на Пятидесятую улицу, поехал на восток до самого конца и бросил машину возле пожарного гидранта в половине квартала от магистрали ФДР. Я надеялся, что парни из семнадцатого участка ее найдут, что-то заподозрят и наведут справки. От одежды легко избавиться – и она не оставляет следов. С машинами сложнее. Если люди Лили использовали «импалу», когда ездили убивать частных детективов молотками, то внутри должны остаться улики. Я ничего не обнаружил при визуальном осмотре, но эксперты обладают куда большими возможностями.

Я вытер руль и ручку переключения передач полой рубашки, бросил ключи в канаву и пешком вернулся на Вторую авеню, где встал в тени и стал дожидаться такси. Машин было довольно много, и фары задних освещали кабины тех, что ехали впереди. Поэтому я видел, сколько человек сидит в каждой. Я не забыл слов Терезы Ли: фальшивые такси кружат по Десятой и по Второй авеню, один парень впереди, двое сзади. Наконец я дождался такси, в котором сидел только водитель, и остановил его. Шофер оказался сикхом из Индии, с тюрбаном на голове, большой бородой и минимальным знанием английского. Не полицейский. Он отвез меня на юг до Юнион-сквер. Я вышел, сел на скамейку, стоявшую в темноте, и принялся наблюдать за крысами. Юнион-сквер – самое лучшее место в городе для этих целей. Днем управление парков разбрасывает на лужайках кровь и кости в качестве удобрений. Ночью крысы приходят сюда пировать.