– Мы никогда не сдаемся.

– Кто это «мы»?

Ответа не последовало. Она повесила трубку. Ничего, лишь молчание на пустой линии.

Патрульная машина остановилась в сотне футов от меня.

Я закрыл и засунул в карман сотовый телефон.

Двое полицейских вышли из машины и зашагали к площади.

Я остался на прежнем месте, понимая, что если встану и побегу, это вызовет подозрения. Лучше спокойно сидеть. Я был не один в парке, здесь находилось человек сорок. Складывалось впечатление, что кое-кто жил тут постоянно. Другие забрели случайно. Нью-Йорк – большой город, пять округов. Путь домой долог, люди часто присаживаются отдохнуть.

Полицейские посветили фонариком в лицо спящему парню.

Двинулись дальше, проверили следующего.

Потом еще одного.

Паршивое дело.

Совсем паршивое.

Но к такому выводу пришел не только я. Тут и там со скамеек начали подниматься и разбредаться в разные стороны люди. Может быть, они были в розыске или дилерами с наркотиками в рюкзаках, угрюмые одиночки, не желающие ни с кем вступать в контакт, беспомощные психи, опасающиеся системы.

Два копа, акр парка, около тридцати человек продолжали сидеть на скамейках, десяток пытались скрыться.

Я наблюдал.

Полицейские приближались. Лучи их фонариков перемещались в ночной темноте, длинные тени метались по земле. Они проверили четвертого парня, потом пятого и шестого. Еще несколько человек поднялись на ноги. Некоторые зашагали прочь, другие просто переходили от одной скамейки к другой. Площадь наполнилась тенями – подвижными и застывшими. Непрерывное медленное движение. Усталый, ленивый танец.

Я наблюдал.

В движениях копов появилась неуверенность. С тем же успехом можно пасти кошек. Они направлялись к сидящим на скамейках людям, потом отворачивались и наводили лучи фонариков на тех, кто уходил. И продолжали идти дальше, снова останавливались, сворачивали, никакой системы, случайное движение. И все же они приближались. До меня оставалось десять ярдов.

И тут им надоело.

Описав фонариками последний круг, они повернулись и пошли обратно к машине. Я смотрел, как они уезжают. Я остался сидеть на скамейке и задумался о чипах джи-пи-эс в сотовых телефонах, лежавших у меня в карманах. Часть моего сознания утверждала, что Лиля Хос не может иметь доступа к следящим спутникам. Однако другая часть сосредоточилась на ее словах: «Мы никогда не сдаемся». А «мы» – это большое слово. Только две буквы, но какое огромное значение. Может быть, плохие парни из Восточного блока захватили не только контракты на нефть и газ. Возможно, они овладели и другими элементами инфраструктуры. Старая советская разведывательная машина должна была перейти к кому-то. Я думал о лэптопах, широкополосных передатчиках и всех видах новых технологий, в которых не слишком хорошо разбирался.