– Я мог убить Петерсона здесь, под землей.
– Верно. Но не меня. Ты меня боялся. Ты проверил мое армейское досье. Женщина из Вирджинии рассказала мне об этом. Твой запрос остался в досье. Ты знал, что одно дело – разобраться с адвокатом, Петерсоном и Джанет Солтер, и совсем другое – со мной. Они представляли собой легкую добычу. Ты подождал на дороге, включил мигалку, и адвокат тут же остановился. Чего ему было опасаться? Он почти наверняка тебя знал. Шеф полиции соседнего округа. Вы завтракали вместе с полдюжины раз. А Петерсон согласился бы последовать за тобой в любое место. Джанет Солтер обрадовалась, когда увидела тебя. Пока ты не вытащил пистолет.
Холланд молчал.
– Три гильзы, – продолжал Ричер. – Две из них находятся внутри твоей машины, третью ты поднял с пола в доме Джанет Солтер. Думаю, ты выбросил их в урну возле полицейского участка. Позвонить дежурному старику и попросить его проверить?
Холланд молчал.
– Полагаю, четвертая пуля в стволе. Моя очередь. Какой-нибудь старый пистолет. Может быть, его кто-то потерял, или он остался после какого-то старого дела. Или тебя снабдили им байкеры. Хочешь вывернуть карманы и доказать, что я ошибаюсь?
Холланд молчал.
– Но моя пуля так и останется в стволе твоего пистолета. Потому что я не такой, как три другие жертвы. И ты это знаешь. Возможно, почувствовал, а потом получил подтверждение из армии. Поэтому ты действовал со мной осторожно. Как и следовало. Я замечаю вещи. В последние три часа ты пытался до меня добраться. Таскал меня то в одно место, то в другое, постоянно со мной разговаривал; тебе требовалось понять, сколько я знаю, и ты ждал момента. Вроде такого, как сейчас. В участке ты спорил сам с собой. Ты не хотел везти меня сюда, а с другой стороны, разобраться со мной именно здесь было бы совсем просто. Ты рассчитывал, что тут тебе может представиться шанс. Но его не представилось – и никогда не представится в будущем. Ты умен, Холланд, и ты хороший стрелок, но я умнее и лучше. Поверь мне. На самом деле ты просто старая полевая мышь. Ты не можешь участвовать в соревнованиях. Твоя куртка застегнута, движения стесняет ремень. А я могу прострелить твои глаза до того, как у тебя в руке окажется пистолет. И так было все последние три часа. Но вовсе не из-за того, что я уже все знал. Просто так я устроен.
Холланд молчал.
– Но мне следовало сообразить, что происходит, тридцать один час назад, – сказал Ричер. – Когда сирена сработала в первый раз. Ответ находился перед самым моим носом. Я не понимал, как стрелок мог увидеть меня так, что я его не видел. Я не сомневался, что он приедет на машине со стороны главного входа. Из-за холода. Он так и сделал. И я его видел. Я видел