В течение пяти минут я пробирался к стойке, лавируя в толпе то вправо, то влево, рассматривая при этом то людей, мимо которых продирался, то стоящих вдалеке, но Рида Райли среди них я не видел. Братья Браннаны буквально взмокли от такой работы; они манипулировали бутылками с пивом, принимали деньги, отсчитывали сдачу, укладывали влажные доллары в банки для чаевых, возникая, подобно искусным танцорам, то в одном, то в другом месте своего заведения. Один из братьев, увидев меня, поприветствовал в манере перегруженного делами бармена: подбородком, глазами и наклоном головы, а потом, припомнив нашу прежнюю беседу, а также и то, что я являюсь сотрудником военной полиции, быстро наклонил голову, показывая этим, что готов уделить мне несколько секунд. А я не мог припомнить, кто из братьев — Джонатан или Хантер — сейчас стоит возле меня.

— Ты видел парня по имени Рид? — спросил я. — О котором мы говорили с тобой прежде?

— Он был здесь часа два назад, — ответил бармен. — Сейчас перебрался в другой бар, где выпивка самая дешевая.

— И где же это?

— Не могу сказать точно. Но только не здесь.

С этими словами он снова нырнул в толпу, продолжая свой марафон, а я стал прокладывать путь назад к двери.

Через шестнадцать минут я снова появился в кафе; пироги уже были поданы, и, пока я отсутствовал, Мунро успел съесть почти половину своей порции. Я взялся за вилку, а он извинился за то, что не дождался меня.

— Я подумал, вы совсем ушли, — объяснил майор.

— Да нет, я частенько устраиваю променад между блюдами. Так принято в Миссисипи. Всегда полезно следовать привычкам и обычаям местного населения.

Он ничего не ответил на это, но вид у него был довольно смущенный.

— А чем вы занимаетесь в Германии? — спросил я.

— Вы имеете в виду общее направление?

— Нет, конкретные дела. Например, ваше первое дело, за которое вы приметесь, когда вернетесь туда утром послезавтра. Что ждет вас на письменном столе?

— Да почти ничего.

— Ничего срочного?

— А что?

— Здесь были убиты три женщины, — сказал я. — А преступник порхает, как птичка на свободе.

— Это не наша юрисдикция.