Она повернула руль до отказа влево и, как только правая передняя шина сошла с правого рельса, изо всей силы надавила на педаль газа. Импульс ускорения перебросил переднее левое колесо через левый рельс. Машина на мгновение выгнулась; Деверо, все еще не снимая ногу с педали газа, слегка давила на нее, и остальные колеса последовали за передним левым: второе, третье, четвертое, каждое со своим особым звуком, издаваемым боковой поверхностью шины при соприкосновении со сталью. Наконец машина, съехав с железнодорожного полотна, остановилась на земле, расположившись близко и почти параллельно рельсам. Крайние камни основы, на которую был уложен рельсовый путь, были примерно в пяти футах от моего окна.

— Мне очень нравится это место, — сказала Элизабет. — Иначе, чем так, как мы ехали, до него не добраться из-за кювета. Но это чревато опасностью. Я приезжаю сюда довольно часто.

— В полночь? — спросил я.

— Всегда в полночь, — ответила она.

Повернув голову, я посмотрел в заднее окно и увидел дорогу. Более чем на сорок ярдов вдаль, но меньше пятидесяти. Поначалу там ничего не происходило. Никакого движения. Затем я увидел свет фар автомобиля, идущего с востока на запад, из Келхэма в город. Машина шла быстро. Большая машина с проблесковыми маячками на крыше и с эмблемой на двери.

— Пеллегрино, — сказала Деверо. Она смотрела в заднее окно, в ту же сторону, что и я. — Он, похоже, отсиживался где-нибудь в сотне ярдов отсюда, а как только последняя из опаздывавших машин проехала мимо, сосчитал до десяти и во всю прыть понесся к дому.

— Батлер стоял возле самых ворот Келхэма, — вспомнил я.

— Да. Батлер — единственный человек, от кого зависит исход этой гонки. И наша судьба в его руках. Как только он проедет мимо нас, я гарантирую, что мы окажемся одни во всем мире. Это маленький город, Ричер, и мне известно, где кто находится.

Часы в моей голове показывали одиннадцать часов сорок девять минут. Обязательность Батлера требовала особо сложных вычислений. Он находился на расстоянии трех миль от нас и должен был без колебания поехать назад на скорости в шестьдесят миль, а это значило, что здесь он окажется через три минуты. Но он не начнет этот трехмильный пробег до тех пор, пока свет фар последней возвращающейся машины не станет виден с его места у ворот Келхэма. А эта последняя запаздывающая машина может ехать очень медленно из-за того, что водитель хлебнул лишнего, а также и из-за того, что они могли увидеть машину Пеллегрино, зловеще маячившую на обочине дороги. По моим предположениям, Батлер должен был появиться здесь через одиннадцать минут, то есть ровно в полночь, о чем я и сказал Деверо.