С сержантом Лич все было хорошо. Как и с их общей подругой Маргарет Вега. Во всяком случае, до настоящего момента. Разговор получился коротким. Тернер не говорила ничего определенного, но между строк было ясно, что жребий брошен, и теперь их ждет либо большой выигрыш, либо полное поражение.

Синяя дверь оставалась закрытой. Основную часть времени Ричер направлял бинокль на дверь, но каждые четыре секунды из двадцати осматривал окружающую территорию. Он отслеживал путь на улицу, до поворота, откуда они приехали, грузовик, стоящий около магазина, брошенный детский велосипед и машину без колес. Дальше начиналась главная улица – Вайнленд-авеню, уходящая на юг к автостраде, тогда как офис адвоката находился к северу.

Джек вновь перевел бинокль на синюю дверь, которая оставалась закрытой.

А потом мысленно проделал тот же путь, но в обратном направлении – направо, а не налево, – и обнаружил поворот, только в зеркальном отображении. И снова главная улица, все та же Вайнленд-авеню, уходящая еще на четверть мили на юг. Получалось, что интересующий Ричера участок немного отличался от прямоугольника. Правая часть находилась выше левой. Как вымпел. Чуть выше правого угла проходила автострада, еще дальше был офис адвоката, а заметно ниже правого угла – старое кафе, окна которого ярко сияли.

Теперь Джек знал, как он пройдет к дому.

И его взгляд снова вернулся к синей двери, по-прежнему закрытой.

Она не открывалась до без одной минуты восемь. А потом распахнулась, из нее снова вышла девочка, и все повторилось. Та же легкая грациозная походка, те же волосы, юбка, куртка и тапочки. Скорее всего, она по-прежнему была без носков и шнурков, и на ее лице было то же выражение, но стало уже темно, и возможности оптики имели свои пределы.

Все как в первый раз.

Однако она свернула в другую сторону.

Девочка пошла на восток, а не на запад, удаляясь от развязки между автострадами. В сторону главной улицы. За нею никто не ехал и не шел, никто не следил и не пытался защитить ее. Ричер указал в ее сторону, и Тернер кивнула.

– Как ты думаешь, могли ли они ничего не рассказать матери и девочке? – спросил Джек.

– Скорее всего, девочке они не сказали, – предположила Сьюзан. – Они не могли сообщить ей: «Мы нашли твоего отца, но намерены его арестовать».

– А матери сказали? Едва ли она сможет рассчитывать на какую-то поддержку, если они посадят меня в тюрьму и выбросят ключ.

– Что у тебя на уме?

– Они никого к ней не послали. Однако им следовало. Если я не могу до нее добраться, пока она в доме, то должен попытаться это сделать, когда она уйдет. Тут все очевидно. Но она уходит одна. Значит, есть только одно логическое объяснение происходящего – если девочка и мать ничего не знают, то и сопровождать их никто не станет.