— Нет, но я многое вижу на своем пути.

— Что вам о нем известно?

— Очень мало, — ответил Ричер. — Я знаю, что некоторое время он был вашим другом, что он богат, учился в университете Лиги Плюща, был морским пехотинцем, получил ранение и так любил все настоящее, что терпел протечки на потолке, но отказывался заменить крышу.

— Неплохое резюме.

— Кроме того, на него имеется три засекреченных досье в Пентагоне, — добавил Ричер.

— Я не имею права о них говорить.

— Тогда как я могу высказать свое мнение?

— В теории, — сказала Роуз. — Почему расследование постепенно прекращается?

— По самым разным причинам. Может быть, они рассчитывали обнаружить что-то совсем другое. Может быть, зашли в тупик. Возможно, оно оказалось слишком трудным с самого начала. Мне нужно знать больше.

— Я не могу вам рассказать.

— Тогда позвольте мне сделать обоснованное предположение, — предложил Ричер. — Может быть, оно окажется частично верным. Складывается впечатление, что исходное досье находится в Пентагоне. Предположим, два года назад Портерфилда что-то беспокоило. Зачем ему обращаться в Пентагон? Это неестественное решение. Двенадцать лет назад он был лейтенантом морской пехоты и участвовал в боевых действиях. Пентагон не являлся частью его жизни. Могу поспорить, он даже никогда там не бывал. Могу поспорить, он не знал телефонного номера, чтобы туда позвонить. Однако он нашел его и бросил монетку. Из чего следует, что его беспокоило нечто имеющее прямое отношение к армии — и на самом высоком уровне. Потом Пентагон передал копию досье в УБН — значит, история имела также отношение к наркотикам, причем на самом высоком уровне. Возможно, произошло недопонимание. Может быть, Пентагон предположил, что проблемой занимается УБН, а УБН решило, что ее взял на себя Пентагон. В конечном счете никто не стал ничего делать.

— Я не могу говорить о деталях, — сказала Роуз.

— Мы знаем, что после смерти Портерфилда в его дом кто-то вломился.

— Да, я видела. Я несколько раз возвращалась туда пешком.

— Мне представляется, что там провели старомодный незаконный обыск.

— Я согласна, все проделано аккуратно.

— Я знаю, кто это был, — заявил Ричер.

— А я не могу об этом говорить, — повторила Сандерсон.

— Вы знаете, что они взяли.

— Да.