Проводник закашлялся, давясь руками громкие звуки. Сплюнул сквозь зубы кровавое месиво и, морщась, всё-таки достал из внутреннего кармана куртки бумагу.

— Не вам, — покачал головой проводник. — Ей.

Алиса вскинула глаза и тут же задумчиво опустила.

— Возьми, — Даниил посмотрел на подругу.

Конверта не оказалось — бумага была свёрнута треугольником чистой стороной наружу. Алисе пришлось умерить боевую дрожь в скривлённых яростным ожиданием пальцах, убрать когти, чтобы не разорвать, а открыть сложный пакет.

«Сестра, если ты это читаешь, значит, я либо уже убит, либо близок к этому…»

— Что это? — напрягся Даниил, — Что они…?

Алиса живо оторвалась от письма и склонилась над иллюминатором.

Пара храмовников клинками изрисовывали тело йаха символами и словами, звучание которых потерялось в веках. Марк, сдавив зубами губу, выгибался, но молчал. Серебро жалило и опаляло, но не убивало.

— Я не знаю, — ошалело застыла Алиса. — Я такое видела однажды, но…

— Ну?

— Так сатанисты проводят обряды. Сам Марк… и другие…

— Тебя не так усыпляли?

Алиса замотала головой.

Проводник, сидящий рядом, неохотно разлепил спёкшиеся губы:

— Это отчитка. Изгонят бесов.

И зажмурившись, тронул точку меж бровей. Опустил голову.

Внизу вокруг Марка уже стояло семь воинов-храмовников. Со стороны головы — Алиса узнала знакомую фигуры сразу — встал отец Борислав. Шрамы на лице оставались ещё набухшими, а из-под рукавов пиджака виднелась бахрома разлохматившихся бинтов.

— Какие, к чёрту, бесы! — проворчал сквозь зубы Даниил.

— Церковный догмат не допускает нежити — только слуг Сатаны, — глухо прошептал проводник. — А будут просто убивать дух йахаса. Спустят кровь и нарубят на части. Части сожгут.