За ними ревела битва, где — она не видела, но чувствовала — носился Даниил — ревущий и страшный, словно гризли, дорвавшийся до сладости человечины. И теперь она знала — он уже понял, нашёл предел своих сил и — не остановится.
Она толкнула дверь, не сомневаясь, что за ней будет шквал огня.
И прыгнула наудачу.
Огонь опалил тело и глаза. В кромешной темноте этой части двора белыми звёздами задрожали бьющиеся пламегасители. В полёте уже ощутила, как плющится в мышцах серебро — словно вбитые гвозди — не смертельно, но больно так, что не заставишь себя поверить в то, что этого нет. Она взвыла сквозь зубы.
Ударилась о стену замка. Сгруппировавшись, рухнула.
И тут же, снизу — снова вверх.
Прыжком на ближайшего.
Но воин уже бежал в сторону.
На другого.
Но и тот ушёл, словно желе из-под ложки.
Ещё. Ещё. Ещё.
И общая какофония выстрелов стала затихать.
Зашипела, пригибая голову. Волосы поднимались дыбом, а острые тонкие зубы нежити со свистом цедили воздух. Храмовники, один защищая другого, меняли магазины.
Прыгать тут как кошка на стаю мышей — бессмысленно. Алиса тряхнула распластавшимися по ветру волосами, и бросилась в сторону входа в замок. Через людей, над головами. Сзади забили пули.
Прыжком — на стену. Прыжком — на землю.
На стену, на землю.
Теряя силы на огромных скачках.
Но уходя из-под частой гребёнки летящего серебра.
Прыжком влетела и в двери. Сшибала налету стража. Покатилась по паркету, неловко подламывая руки. Когда остановилась, с трудом поднялась на четвереньки и замерла, тяжело дыша, — мир вокруг кружился. Светлый, яркий, цветной, словно игрушка. Мир высоких потолков, стреловидных окон с картинками, точёных колон и десятка людей в костюмах с мечами в руках. Лезвия клинков были мутными от серебра, а рёбра по центру светились полировкой.
Опустила лицо — с мокрых волос упала капля пота. Ударилась ровно в щель меж чёрной и белой плиткой паркета. Алиса подняла голову. И, сев на колени, двумя руками вцепилась в загнанный под рёбра клинок. Тяжёлый листовидный кинжал сидел в теле, вбитый падением по гарду.