— Мне надо отлучиться. Приеду поздно. Ты не жди, отдыхай.

— А вопрос можно? — Девушка заглянула Криницыну в глаза. В знак согласия он кивнул. — Я всё ещё под домашним арестом?

Роман словно только сейчас вспомнил о запрете девушке общаться с внешним миром. Вскинув домиком брови, он с лёгким смущением произнёс:

— Да нет, какой арест? Ты абсолютно свободна в своих действиях. Только у меня к тебе небольшая просьба: потерпи немножко, пока я не уберусь. Завтра я проведаю брата в больнице и уеду домой. Тебе ведь не трудно продержаться денёк без связи и прогулок по городу?

— Значит, всё-таки под арестом, — с притворной грустью вздохнула девушка. — Ладно, потерплю уж. Не привыкать.

— Вот и умница, — Криницын включил свою очаровательную улыбку. — Люблю понятливых женщин.

Через сорок минут такси доставило его в аэропорт. Едва он вышел из машины, как попал в объятия своего бывшего напарника. Это и удивило и обескуражило Романа. Никогда раньше он не замечал у Алексея таких проявлений эмоций, хотя и были они когда-то дружны, и прожили вместе не один год как в боевых, так и мирных условиях. Последний раз Роман попадал в объятия друга, когда тот забирал его из госпиталя после выписки. Было это давно, словно в другой жизни. Тогда ещё они не устали друг от друга и между ними не пробегала чёрная кошка.

— Задушишь, медведь, — с улыбкой произнёс Криницын.

— Ты даже не представляешь, как я рад тебе, Рома, — отпуская приятеля, прошептал Ярин.

— И я тебе рад, Алёша. Пойдём куда-нибудь посидим?

— Тут хорошее кафе. — Алексей радостно схватил за руку Романа и потянул в сторону здания аэропорта. — Я на всякий случай столик забронировал. Хотя там людей совсем немного. Тихо, уютно. Времени у нас ещё полтора часа, если рейс не задержат. Погода портится, ожидается дождь с грозой.

Криницын слушал приятеля и всё больше удивлялся тем переменам, которые произошли в нём за последнее время. Таким искренним и сентиментальным своего напарника он не видел никогда. Хладнокровный, расчётливый, волевой, порою жестокий офицер, каким Роман знал его по совместной службе в элитном спецподразделении генерального штаба, теперь больше походил на усталого и не совсем здорового человека, с грустными, как у собаки, глазами, уже немолодого, несмотря на отсутствие седых волос в густой тёмной шевелюре.

Когда друзья разместились за столиком в кафе, Алексей, словно поняв удивление Романа, спросил:

— Скверно выгляжу, да?

— Бывало и лучше, — не стал врать Криницын и поспешил ободрить: — Ничего, отоспишься, примешь контрастный душ, побреешься — и станешь снова молодым и красивым. Все женщины Парижа — твои!