— И что в этом плохого? Наш город — один из самых чистых и ухоженных в стране.

— Я не об этом. Это всё так. Гриневский хоть и сволочью был, но хозяйственника такого ещё поискать. Я о тебе. И о тех женщинах на фабрике. Конечно, нельзя, чтобы они потеряли работу, впрочем, как и другие горожане. Тут я на твоей стороне. Я вижу, что дело, за которое ты взялась, тебе интересно. Несмотря на то, что масштабы его несоизмеримы с твоим жизненным опытом, ты отступать не намерена. Допускаю, что тут не только личные амбиции, а и естественные переживания за судьбу города и его граждан. Но что касается меня, то я в полной растерянности. Я не знаю, чем тебе помочь. Не моя это стихия.

— Ты прав: мне интересно попробовать себя в большом деле. Но одной потянуть его будет сложно. Поэтому я рассчитываю на тебя. Ты же умный! Просто мышление твоё надо отформатировать. Мне кажется, что ты ещё сам не знаешь всех своих возможностей. Я пригласила тебя провести со мной рабочий день не случайно.

— Я догадался, — усмехнулся Криницын.

— Мне хотелось, чтобы ты, во-первых, понял меня, почему я не могу поступить иначе, а во-вторых, надеялась заинтересовать тебя.

— Чем? — удивился Роман. — Неужели ты думаешь, я не видел всей этой кухни раньше?

— Ты видел её глазами телохранителя. А я хотела, чтобы ты увидел её глазами участника процесса и понял, что бизнес — не тупое выжимание денег, а работа с людьми. Непростая, но интересная работа.

— Хорошо, я увидел, а дальше что?

— А дальше хотелось бы, чтобы ты подумал о будущем и сделал выбор: бегать дальше за убийцами и террористами или заняться менее опасным, но не менее серьёзным делом, которое обеспечит безбедную жизнь до конца дней. Не забывай: годы проходят, а вместе с ними — возможности.

— Заманчиво. Я подумаю. Сама понимаешь — сложный выбор. А пока давай поедим. Моя уха совсем остыла. Не люблю холодную уху.

— Это не уха, а буйабес, — поправила Людмила. — Так французы назвали свой рыбный суп.

— По мне — один бес, что уха, что буйабес, лишь бы горячая была, — хохотнув, ответил Роман, принимаясь с аппетитом за суп.

Через два дня Криницын проводил Ярина в аэропорт. Оставшись с ним наедине в каком-то служебном помещении, полковник сказал:

— Спасибо тебе, капитан, за всё. И ещё раз извини. Я был неправ в отношении тебя. Вот, как договаривались, оплата твоей работы, — он протянул кредитную карточку Роману. — Но это не всё. За нанесённый тебе лично мною моральный ущерб хочу подарить тебе мою квартиру. Вот ключи, поживи пока так, а потом переоформим, чтобы всё было законно.