— Тихо!

Захлопнул ногой дверь.

— Ты… чего… охренел?

— Слушай сюда, Миша… на место Богдановского хочешь?

— Ты охренел что ли? Пистолет убери.

— На вопрос отвечай.

— Какое место Богдановского… ты что, пьяный?

— Слушай сюда, Миша…

Хозяин квартиры был трус — и Токарев об этом знал. Но он ему был нужен только на один раз…

— То, что ты дуешь молдаванам, это замнем для верности. То что молдаване тебя купили за то что разрешают из Приднестровья товары гонять — тоже замнем. Но вот, то, что ты еще и русским дуешь — это уже не смешно. Зрадник ты, Миша.

— Ты… пьяный.

— Я завтра трезвый буду, Миша. А ты как был зрадником, так и останешься.

— Чего тебе… надо.

— Во. Уже соображать начал. Завтра — ты позовешь Богдановского в свой кабинет. И скажешь, что есть информация по порту — что сказать, ты лучше меня знаешь. Разговор ты запишешь на диктофон и отдашь мне. После чего — будешь торговать Родиной и дальше.

— Ты… дурак.

— Чего…

— Дурак ты, Токарев. У нас система антипрослушки знаешь какая. Ничего нельзя записать, телефоны не работают. После пленок Онищенко знаешь, как все пересрались[61]. Нам американцы систему устанавливали.

Токарев чуть отпустил хватку…

— Что, попал?

— Не в этом дело. У тебя окна на Екатерининскую выходят?