Перед тем, как выйти из машины, он проверил все свое оружие. Два основных пистолета — Глок-17 слева и справа. Два запасных — NAA32, один в рукаве, другой в районе воротника, там, где оказываются пальцы, когда выполняешь команду «руки вверх». На щиколотке он кобуру никогда не носил потому быстро выхватить оружие невозможно.
Если кто попытается его остановить — ему же хуже…
— Садись в машину…
— Я здесь работаю, не видишь? — сказала она — иди в машину, я сейчас подойду…
Если кто это и видел со стороны — то мог подумать о певице и очарованном поклоннике, или о папике и его своенравной красавице — но никак не о том, что было на самом деле…
И неизвестно, как бы все повернулось — но тут произошло то, что не ожидал никто. Какой-то хлопок… чуть тише, чем лопнувшая шина, удар, звон стекла.
Это явно был винтовочный выстрел. С глушителем… сколько раз он это слышал.
Карамба!
— Быстрее! — он схватил ее за руку.
— Футляр!
Она схватила футляр с деньгами, гитару и побежала за ним. Он был уже у машины.
— Давай назад.
Дверь захлопнулась. Мерседес рванул с места… он выругал себя последними словами — машина засвечена, больше ей пользоваться нельзя. Приходится предполагать, что она попали под объективы камер и их поведение выглядит как поведение наводчиков. Так это или нет — значения никакого не имеет.
Он свернул на Троицкую. Потом на Осипова.
Карамба!
Он посмотрел в зеркало заднего вида. Она старательно пересчитывала деньги.
— Сколько? — спросил он.
— Сто тридцать гривен — ответила она — с копейками.