— Что?

— Наш маленький мирок. Где все и всё знают. Знаешь, в этом мирке — ничего скрыть невозможно. Мы наги не только телом, но и душой. Все про всё знают, говорят. Если ты идешь в бордель, будь уверен — там про тебя узнают всё.

…

— Я подслушала разговор. Они поставляли ему девочек, зная, что первый раз — всегда будет последним. Токарев… тогда еще начальник районного розыска… сейчас он начальник городского. Он ругался и говорил, что это беспредел. Что нельзя выкармливать маньяка на нашей земле — он так сказал.

— Но ничего не сделал?

— Попробовал бы он… Все повязаны. Все. Если Богдановский маньяк и милиция об этом знает — это не повод арестовать Богдановского. Это повод договориться с Богдановским.

— Но…

— Как ты думаешь, почему я приехала? Я могла бы просто сидеть на Лазурном берегу и ждать тебя. Бегать по утрам. Учить немецкий. Но я поехала сюда, потому что знала — ты столкнешься здесь с тем, чего никогда в жизни не видел. И погибнешь — если рядом не будет меня. Меня, которая знает…

Ангел смотрел в лобовое стекло, которое отделяло чистый и уютный салон их машины — от ночной тьмы. Он многое видел в жизни и еще больше совершил — но такого уровня распущенности и зла — он действительно не видел. В Ираке — район шел войной на район, могли расстрелять человека только за то, что у него имя Али, или сжечь парикмахерскую, чтобы не брили бороды, каждое утро на улицах находили трупы, часто со следами чудовищных пыток. А иракские полицейские, нанятые американцами — чаще всего вместо того, чтобы нести службу, вытаскивали на крыши полицейских участков матрацы и лежали целый день под солнышком вместо того чтобы нести службу. Но почему то он и в Ираке представить себе не мог, чтобы полиция не только покрывала высокопоставленного маньяка, но и поставлять ему жертв. Это просто не укладывалось в голове — полиция вместо того, чтобы арестовать маньяка, поставляет ему все новых и новых жертв.

Как вообще такое возможно?

Но ведь как-то возможно.

— Сиди в машине.

Ангел выбрался — наружу, во тьму. Бошняк стоял у багажника и нервно курил.

— Слышал?

…

— Что думаешь?

— На нашей войне… были торбари. Это такие люди… которые шли за боевыми отрядами… они добивали раненых… мародерствовали… зубы золотые отвертками изо рта доставали. Я думал, что видел самое плохое. Оказалось… нет.

…

— Как же так можно, Рус. Как же так можно.

— Можно… — Георгий смотрел в окно — все можно. Знаешь, это очень легко. Можно. Ты просто говоришь себе — Бога нет. И сразу все становится очень — очень легко…