— Su caballo,[590] — сказал он.

Билли посмотрел на коня. Конь был накормлен, вычищен, напоен, видно было, что он отдохнул, отчего стал, можно сказать, совершенно другим конем, о чем Билли и поведал посланцу доктора. Тот с легкостью согласился, кивнул, отвязал от рожка на своем седле веревку лассо и слез с ослика.

— ¿Porqué по montaba el caballo?[591] — сказал Билли.

Moco пожал плечами. Сказал, это же не мой конь, что ж я буду на нем ездить.

— ¿Quiere montarlo?[592]

Тот вновь пожал плечами. Стоит, держит в руках веревку.

Билли подошел к коню, отвязал примотанные к седельному рожку поводья, взнуздал коня, поводья бросил, а аркан с шеи Ниньо снял.

— Andale,[593] — сказал он.

Свернув веревку, мосо повесил ее на рожок седла, которым был поседлан ослик, обошел коня вокруг, потрепал его по холке и, взяв в руку поводья, встал в стремя и взлетел в седло. Он развернул коня, проехал по paseo[594] между домиками поселка, пустил коня рысью и, проскакав мимо центральной усадьбы, взлетел на холм, однако там повернул, чтобы не уводить коня за пределы видимости. Он и задом его осаживал, и разворачивал так и сяк, сделал на нем несколько восьмерок, на спуске с холма бросил в галоп, а у крыльца, где ждал Билли, остановил его так, что конь аж присел и его копыта пошли юзом. Лихо спрыгнул.

— ¿Legusta?[595] — сказал Билли.

— Claro que sí,[596] — сказал мосо.

Полуобернувшись, погладил коня по шее, потом кивнул, повернулся и, вскарабкавшись на своего ослика, не оглядываясь, уехал по пасео из поселка.