— Нет. Может, надо бы. Но нет.

— Да, сэр. Что ж…

— Отпусти это от себя, сынок.

— Да мне и хотелось бы, но… Наверное, надо, чтобы прошло какое-то время.

— Я тоже так думаю.

— Да, сэр.

Мэк кивком указал на посиневшую и распухшую руку Билли.

— А тебе не кажется, что надо бы насчет этого показаться врачу?

— Да ну, это ничего.

— Мы тут тебе всегда будем рады. Если будешь работу искать. Армия тут все забирает себе, но мы найдем, чем тебе заняться.

— Спасибо.

— В котором часу уезжать собираешься?

— Ранним утром.

— Ты Орену говорил?

— Нет, сэр. Нет еще.

— Ну, с ним-то вы, скорей всего, за завтраком увидитесь.

— Да, сэр.

Но увидеться им не пришлось. Он выехал еще в темноте, задолго до света, и, пока ехал, солнце поднялось и снова закатилось.

Следующие годы были для Западного Техаса годами ужасной засухи. Он продолжал переезжать. В тамошних местах работы не было нигде. Ворота пастбищ стояли открытыми, на дороги намело песку, и по прошествии нескольких лет стадо коров, да и любого другого скота, стало там редкостным зрелищем; он продолжал кочевать. Текли дни этого мира. Текли его годы. Пока он не стал старым.

Весной второго года нового тысячелетия он жил в Эль-Пасо в отеле «Гарднер», работая статистом на киносъемках. Когда эта работа кончилась, он никуда не съехал. В холле отеля стоял телевизор, мужчины его возраста и помоложе по вечерам сходились туда и, сидя на старых стульях, смотрели, но телевизор ему был малоинтересен, да и люди эти мало что могли ему сказать, как и он им. Деньги кончились. Через три недели его выселили. Седло свое он давно уже продал, так что, когда он оказался на улице, при нем была лишь сумка с надписью «Американский образ жизни» да скатка с постелью.