После разгрома колхоза, он получил кусок собственной вожделенной земли и сажал кропотливую сизоклубневую породистую картошку, но всю её у него выкапывали ночные голодные воры… которых стало саранчовое демократическое множество…

Дед жалел их и не охранял урожай…

Перед смертью Харитон позвал меня:

— Ходжа, я, наконец, счастливый… Я тут зря задержался…

Я ухожу к своим чернобыльским ребятам…

Они тут, на земле, настрадались… с избытком…

Реактор всех исполосовал… изжег… изжарил заживо нас… Как шашлык…

Они там меня ждут… надеюсь, в Раю…

Там ведь нет тех лучей…

Да и картофельных несчастных воров там нет…

Но душа у меня — хоть схвачена, опустошена теми лучами — о Руси Святой Родной живо болит… мучит больше тех лучей…

Что будет с Ней?..

Там, на опушке, стоят три старых березы…

На одной — я бы повесил иуду Горбачева!.. Самолично!..

На другой — пьяницу Ельцина!..

Это без сомненья!..

Но про Путина — никак не решу…