«Край любимый! Сердцу снятся...»

Бирж. вед., 1915, 25 декабря, № 15290; Р₁₆; сб. «Салон поэтов. Весенний первый». Избр. стихи за 1914–1916 гг., М., 1917, с. 55; сб. «Весенний салон поэтов», М., 1918, с. 77; Р₁₈; Рус. (корр. отт. Тел. с авторской правкой); Р₂₁; И₂₂; Грж.; Ст. ск.; ОРиР; Б. сит.; И₂₅.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Автограф — ГЛМ; как сообщила С. А. Толстая-Есенина, он принадлежал М. П. Мурашеву и на этом основании был отнесен ею к 1916 году. Автограф последней строфы с подписью автора — в дневнике Б. А. Лазаревского (ИРЛИ), в составе записи от 21 октября 1915 г. По свидетельству И. В. Евдокимова, имелся еще один автограф, принадлежавший И. В. Репину (см. Собр. ст., 4, 327), был ли он датирован — не указано; местонахождение автографа в настоящее время неизвестно.

Датируется по помете в наб. экз. 1914 г.

Стихотворение часто читалось Есениным публично. Читал он его, в частности, 21 октября 1915 г., выступая вместе с Н. А. Клюевым в редакции Еж. ж. Дневниковую запись Б. А. Лазаревского об этом см.: Азадовский К. «Николай Клюев», Л., 1990, с. 164–165.

Начиная с первых отзывов, стихотворение нередко приводилось в критике как пример патриотических чувств автора, любви к родному краю. Выделив из ряда других стихов, С. Я. Парнок отмечала его «несомненную поэтическую ценность» (журн. «Северные записки», Пг., 1916, № 6, июнь, с. 219). В. Л. Львов-Рогачевский, И. Г. Эренбург, П. С. Коган, Е. Ф. Никитина и др., отталкиваясь от этого стихотворения, говорили по преимуществу о крестьянской природе таланта Есенина, о его стремлении воспеть «смиренную Русь». Приведя последнюю строфу стихотворения, А. В. Бахрах писал: «В этом равнодушии ко всему, в этом философском безразличии таится его настоящее “я”. Начало его поэтической деятельности — это некое послушничество. “Пойду в скуфье смиренным иноком”, — поет он в “Радунице”. Тишь... Кротость... Непритязательность... Примитивная религиозность... Вот основные ноты его первых вещей. Его любимые пейзажи — тихий вечер, сумерки; любимые краски — нежные, закатные...» (газ. «Дни», Берлин, 1922, 24 декабря, № 48). Те же черты, но отрицательно их оценивая, выделяли критики пролеткультовского толка. Они использовали стихотворение как один из излюбленных объектов для нападок. Г. Г. Адонц, цитируя его, писал: «...чисто молитвенная лирика идет рука об руку с Есениным и тогда, когда он вдохновляется картинами природы. Здесь явно преобладание чего-то церковного, монастырского...» (журн. «Жизнь искусства», Л., 1925, № 34, 25 августа, с. 11). Обе эти статьи вклеены в тетрадь, где поэт собирал материалы о своем творчестве (ГЛМ).