Проходит по коридору, мимо холодильника, оборачивается — вокруг все то,

что его окружало и двадцать лет назад, и, кажется, даже сто лет назад,

словно не уходил, словно здесь часы навсегда стоят.

Пенелопа выходит навстречу, клетчатая рубашка, залатанные штаны,

Чуть-чуть отпустила волосы, а так — изменения не видны,

Его чашка стоит на столе (новая салфетка, дорогая, сама ткала?),

даже кошка не постарела, и трется в колени, мурлыкает, мол, ждала.

…Для тех, кто уходит, уезжает, бросает все, проходят дни и года,

они то сбрасывают, то отращивают души и города,

время ставит на них морщины и шрамы, как отметины на приклад,

и трассы становятся серебристыми нитками, и в ушах поезда стучат.

Будь ты кем угодно, но ты вернешься, ничего бесконечного нет,