Он подставлял сто раз своё плечо.

Да и в мозгу достаточно извилин.

Два года — как армейский карантин.

Ну подлинней. Он был у нас двужилен.

Нормальный, в общем, опер, не кретин.

И вот теперь он всяческие книги

Про артистизм обязан был читать,

Чтоб роль довольно крупного барыги

Свободно и естественно сыграть.

Он землю грыз, но дело шло не быстро,

И под руки, чтоб только не упал,

Заслуженного старого артиста

К нему привёл Потап, наш аксакал.

А тот вокруг поглядывал недобро

И на Толяна цыкал и шипел:

«Поймай его за шкирку, этот образ,