Там, внизу, у поворота улицы стоял, улыбаясь, ночной преследователь. Он не делал попытки приблизиться к Андрею, он был как волк, ждущий, когда загипнотизированный заяц сам побежит к нему. Куда тебе, заяц, деваться?

Андрей инстинктивно сделал шаг вперед, забыв, что его будет видно от калитки. Но его увидели не от калитки. Вревский видел улицу как на ладони. И конечно же, растерянную фигуру в студенческой тужурке.

— Господин Берестов! — закричал он. — Вас-то мне и нужно! Пожалуйте сюда.

Андрей начал отступать. Забор, возле которого он стоял, был слишком высок и гладок, чтобы через него перебраться. Бежать вниз?

Оглянувшись, Андрей столкнулся взглядом с ночным преследователем. Тот манил Андрея к себе. И улыбался.

Андрей сунул руку в карман, чтобы взять что-нибудь тяжелое.

В кармане была только табакерка отчима.

И тут же мысли, несшиеся в голове, подобно падающему с неба аэроплану, буквально закричали: «Можно убежать! Можно убежать!»

До этого мгновения Андрей воспринимал табакерку и ее свойства условно, куда менее реально, чем Лидочка.

А сейчас — сейчас ему нужно было три дня. Три дня, чтобы все улеглось, чтобы Ахмет нашел убийц, чтобы избежать неминуемого позора тюрьмы и допросов. «Тетя Маня не переживет», — пролетела в мозгу нелепая фраза.

Пальцы сами шарили по ребру портсигара. Вот она, кнопка…

Раз! Андрей нажал на кнопку портсигара. Два! Он нажал еще раз. Три! Портсигар чуть щелкнул. Андрей знал — с другого торца выскочила реечка с тонкими делениями.

Из-за поворота донесся топот сапог. Андрей кинул взгляд в другую сторону. Ночной преследователь стоял на месте.

— Беги! — крикнул он.

Андрей нажал на шарик в конце реечки, и тот послушно утопился в металле.

Касаясь очередной рисочки, шарик чуть слышно вздрагивал, и странно было, что сквозь шум и крики, сквозь стук собственного сердца Андрей слышит эти щелчки и старается считать их. Сколько их было? Два? Четыре?

Из-за угла выскочил полицейский.

Преследователь что-то тащил из кармана.

Андрей нажал на шарик.

Он знал, что все сделал правильно.