Тьма Бездны была упоительной как никогда прежде. Настолько мягкой, тёплой и одновременно прохладной на ощупь, что совсем не хотелось из неё выныривать. А с учетом хозяйских, но нежных объятий регаццы просыпаться не хотелось от слова совсем.

Да и две хозяйки меня встретили ночью радостными воплями и счастливыми поздравлениями, но с маленькой ноткой еще не утихшей тревоги.

Благо, что квартира была не только огромной, но и с хорошей шумоизоляцией. По меркам третьего кольца это редкость. И своими ночными «приключениями» с Ритой мы не побеспокоили Лизу, хотя так или иначе нужно будет разжиться каким-нибудь артефактом полога тишины. Надеюсь, утром меня уже будут удовлетворять суммы на банковском счете.

Все мои вялотекущие мысли в кромешном мраке внезапным и бесцеремонным образом прервала вибрация телефона, который я по привычке стал бросать под подушку.

Лишь недавно пришло осознание, что это проклятая железяка жизненно необходима для моего существования на Земле. Кому хочешь — написал, кому захотел — позвонил. Нужно что-то узнать или посмотреть — нашел в паутине. И ни капли магии. Чем не чудо?

— Господин… вы ответите?.. — промурчала сонно Рита, плотнее прижимаясь к моему боку.

Господин… Сколько покорности и теплоты в этом слове, если оно выпорхнет из уст регаццы.

— Уже ведь утро, да? — осведомился я, даже не думая разлеплять глаза.

— Ааааагаа, — зевнула сонно девушка, запрокидывая на меня ножку.

Ха-ха! Утро! А я все ещё жив! Выкуси, Ветвицкий, рога беса тебе в зад. Похоже, кто-то знатно обделался, и все угрозы были не более чем пустым звуком. Значит, я еще не выжил из ума.

— Может, ответишь? Второй раз звонят, вдруг что-то важное… — уже более осмысленно прошептала она, уткнув свой носик мне в шею.

— Плевать. У меня сегодня выходной, если позвонят и в третий, то… то…

Позвонили в итоге и в третий и в четвертый, а после и в пятый.

— Чтобы вас мертвецы вечного поля битвы драли, — ругнулся тихо я, нащупывая телефон, и нажимая на кнопку вызова. — Лазарев слуш…

— Аскарханов мёртв! — как на духу выпалил в трубку счастливый Устинов. — Не твоих рук дело?!

Глаза я открыл резко и рывком сел прямо на постели вместе с сонной Ритой, которая следом за мной тоже мгновенно разлепила веки.

— Георгий Семенович, не нужно винить во всех смертях одного нищего голодранца с третьего кольца. Кто Лазарев Захар и кто Аскарханов? — для вида возмутился я, а сон как рукой сняло. — Подробнее можно?

— Официально самоубийство, — хохотнул весело ратай от всей души. — Даже письмо предсмертное нашли, где тот сознается во всех грехах с монументалом в Царицыне и берет вину на себя. А далее слезливая речь о раскаянии и всё в этом духе. Я чуть не расплакался. По всем новостным порталам гуляет. Ветвицкий и Грановский уже сделали свои заявления по этому поводу.