– Переговорщики идут! – воскликнул кто-то.
– У нас с басурманами разговор короткий… – озлобленно процедил десятник Зиновий.
– Нет, в этот раз надо поговорить, – покачал головой Голица. – Может, сдаваться идут?
Зиновий недоуменно уставился на него.
– Ха-ха-ха-ха! – рассмеялся Голица.
– Хы-хы-хы! – засмеялся десятник, обнажив желтоватые зубы.
– Ладно, пойду я, – решил Голица. – Воевод ко мне, будем с басурманами разговоры разговаривать…
Примерно, за прошедшие часы, они убили не меньше десяти тысяч. Из-за малого числа броней на противнике, из-за отличной выучки солдат, из-за новой тактики, которую ещё никто не понял…
Видно, что некоторые вороги выжили – ползают в пыли среди трупов. Но сегодня они уже не противники.
На относительно свободном от тел участке, переговорщики татар и османов встали, ожидая прибытия русских переговорщиков.
– Меня зовут Хаином Ахмедом-пашой, – представился османский полководец.
Примечательно, что говорил он, а не крымский хан, молча стоящий в отдалении. Ясно, кто тут, на самом деле, всем заправляет.
– Воевода Михаил Булгаков, – представился Голица, потерев подбородок правой латной перчаткой. – Можно звать меня Голицей.
Говорили на латыни, которой Голица неплохо владел. Удивительно, что язык давно мёртвых ромеев помогает разговаривать двум совершенно разным людям в степях канувшей в Лету Золотой Орды…
– Султан будет впечатлён вашей стойкостью, – произнёс Ахмед-паша. – Впечатлён ею и я. Я бился с госпитальерами при осаде Родоса – вы сражаетесь со сходным упорством.
Голица кивнул равнодушно.
– До заката подойдут дополнительные силы из янычарского корпуса, – продолжил Ахмед-паша. – У вас нет шансов, как не было их у рыцарей-госпитальеров Родоса.
Голица вновь кивнул с тем же равнодушием на лице.
– От имени султана Сулеймана Великолепного, – начал Ахмед-паша, – впечатлённый вашей доблестью и отвагой в битве, хан Саадет I Герай предлагает вам достойную капитуляцию. С оружием и поднятыми знамёнами вы можете оставить Астрахань и уйти на свои земли.
Голица вновь потёр подбородок латной рукавицей.