— Ольга! — Толстой проигнорировал, как гневный окрик Игоря, так и зашумевших гимназистов. — Выходи за меня!

Хах, вон оно что! Ну Толстой, ну дает! Не знаю, насколько успешными окажутся их отношения, но его поступок заслуживает уважения.

Если между тобой и любимой стоит учёба — к ксурам эту учебу, хе-хе.

После такого м-м-м, признания эфир превратился в сущий табор, Ольга, судя по её лицу, переключилась на личный канал и сейчас выговаривала что-то пунцовому Толстому, ну а я продолжил.

Кому надо — услышит.

— Слава, Фил, Мирон. Чтобы не случилось, вы мои братюни до конца жизни. Ваши проблемы — мои проблемы.

— М-м-можешь п-п-положиться н-н-на м-м-меня, — разволновавшийся Слава начал заикаться больше обычного.

— Будем делать бизнес! — жизнерадостно откликнулся Фил.

— Я не подведу тебя, брат, — шмыгнув носом прогудел Мирон. — Парни, вы лучшие!

— Класс «Азъ» — лучшие! — подхватил я. — Школьное и боевое братство на всю жизнь!

— Еееее!

— Да, детка!

— Мы — красавчики!

— Братки, да я за вас… Я за вас любого порву!

— Миша — ты человечище!

Шум в эфире не утихал ещё добрых десять минут, и все это время я стоял с дурацкой улыбкой на лице.

Как же все-таки здорово выговариваться и делиться с окружающими такими вот словами, идущими от сердца.

Эх, была бы у меня сейчас возможность, непременно позвонил бы маме с папой и дяде и сказал им, как сильно я их люблю!

Увы, но это невозможно, да и… время на телячьи, хе-хе, нежности закончились.

— Все, братва! — стоило северянам зайти за установленный накануне ориентир, как все мое естество переключилось в боевой режим. — Готовься к бою!