Мало того, что Ольга и ее новая начальница создали мне проблему на ровном месте, так еще теперь я поссорился с тренером. Впрочем, во-многом, я сам виноват в случившемся. Действительно, не надо было забывать про учебу.

Даже несмотря на все продолжительные и изнурительные тренировки, получение знаний никто не отменял. В Советском Союзе крайне неодобрительно смотрели на людей без образования.

Но, с другой стороны, при желании руководство техникума могло бы пойти навстречу. Предоставить отсрочку, например. Хотя, учитывая неприязнь ко мне со стороны Ольги, это тоже исключено.

Опять я сам виноват, связался с кураторшей собственного курса. Прав был Егор Дмитриевич, когда говорил, что юбки погубят мою боксерскую карьеру и на них нельзя отвлекаться. На время достижения цели надо было стать монахом и блюсти целибат.

Но как же обойтись без женщин и девушек, когда они так и ходят вокруг и манят своими соблазнительными формами? Это, к сожалению, выше моих сил, тем более, что я нахожусь в молодом и горячем теле восемнадцатилетнего парня, мозги которого готовы разорваться от любвеобильности.

В общем, перспективы вырисовывались весьма туманные и неопределенные. Вернее сказать, ясные в том плане, что вскоре я должен вылететь из техникума и очнуться где-нибудь в военкомате.

У меня, правда, оставался вариант сделать боксерскую карьеру в армии, где-нибудь в ЦСКА или спортротах, но все это было маловероятно и требовало согласования с армейским начальством, которое, как известно, бывает вообще упертое и непреклонное. Очень, очень плохо.

Вечером я позвонил Козловскому, но он так и не ответил по названному телефону. Я звонил ему еще три раза, позже до одиннадцати часов вечера, но так и не дозвонился.

Конечно, уповать на чиновника было глупо и безнадежно. Они помогают только тогда, когда им это выгодно. А меня он и так собирался вычеркнуть из списков после окончания матча. Теперь я сам помог ему с делом исключения меня из действующих боксеров. А жаль, у меня были неплохие шансы.

Спать я лег в чертовски плохом настроении и вообще не подготовился к бою с Джерри Уордом.

Утром, как я и говорил, я сам начал с пробежки и тренировки на открытом воздухе. Встал по привычке с пяти утра, когда закончил занятие и позавтракал, уже было семь часов.

Затем подремал с часик и только после восьми утра поехал на следующий этап товарищеского матча с иностранцами. Приехал после девяти, не торопясь и снова обнаружил возле здания громадную толпу. Зрители постепенно заходили в Дворец спорта.

Еще когда я только собирался выехать, нам снова позвонили с техникума. Аппарат стоял в коридоре и поэтому трубку взяла мать, оказавшаяся рядом.