Еще раз оглядевшись, я быстро зашел в подъезд. Вокруг никого, ни души. Вроде бы нашу короткую схватку и не видели. Я медленно поднимался по лестнице, а сам думал, чем еще аукнется мне этот удар.

Видно же, что он чертовски упертый парень. Петрик этого так просто не оставит. Самое очевидное, это то, что он вскоре опять натравит на меня целую кодлу своих ребят. Только теперь их уже будет не двое или трое, а пятеро или семеро. Если даже не десяток.

Что мне остается, так это хорошенько бегать в таких случаях. Только крепкие ноги и здоровое дыхание могут спасти в случае преследования. Ну, и еще зоркий глаз, чтобы видеть, что происходит вокруг. Придется ходить по району, как перепуганный олень, озираясь, будто вокруг бродит стая волков. Ну, вообще-то оно действительно так и есть. С этого дня на меня объявят охоту.

Ну, что еще он может сделать? Говорят, этот Петрик тот еще псих, может и замочить под горячую руку. На районе про него ходили всякие слухи, вроде он уже кого-то убил во время грабежа, правда, менты доказать не смогли и дело замяли. А до этого он отсидел на зоне за нанесение тяжких.

Что еще он мог сделать? Поймать меня в техникуме или в секции бокса? Правда, там ребята тоже крученые, самим нападающим может быть очень туго. Нет, скорее всего, они будут искать меня возле дома, ждать во дворе.

По-хорошему, на пару недель было бы умно где-нибудь затихариться, спрятаться у друзей или того же Касдаманова. Правда, в последнее время у меня с ним разногласия, но наверное, в самом крайнем случае дед простит и поймет меня.

Кроме того, у Егора Дмитриевича вроде тоже имелись связи, может быть он сможет помочь мне с решением проблемы Петрика. Ох, не вовремя я с ним поругался, надо же было появиться проблеме с этим дурацким техникумом!

Мне сейчас и подготовиться толком невозможно к бою с Баумгартеном, придется опять импровизировать. Никакого совета от Егора Дмитриевича тоже сейчас не получить. Может, поехать к нему, попробовать помириться? Хотя ладно, скажет, что прибежал, как только задницу припекло.

Я открыл дверь квартиры, вошел внутрь. Тихо, спокойно. Непривычно. Только часы тикают. Я и забыл, что обещал себе к врачу зайти. Узнать насчет лекарств бабушки.

Родители еще на работе. Я открыл дверь комнаты бабушки. Она вязала, увидела меня, улыбнулась. Отложила вязание, подождала, когда я подойду. Я обнял ее и рассказал, что выиграл бой.

— Да ладно, прямо-таки настоящий негр? — спросила бабушка. — У моей подружки жених как-то служил в наркомате иностранных дел, ездил в Африку. Они потом где-то долго в Египте или Судане жили. Жарко там было. Она говорила, что белых людей там совсем мало.