На это глава Барухов уже не ответил. И так все было ясно.
— Насчет свадьбы ничего не решили, — напомнила Линда. — Не можем же мы…
— Все в силе, — сказал твердо Ханан.
— Но…
— Это решение принято, Линда. Не нами. Ты сама знаешь.
***
Уставленная удобными диванчиками терраса смотрела на мерно покачивающий свои воды океан. Со стороны скалы, чей склон блестел крышами бассейнов и купален, в особняк несло клубы теплого влажного воздуха. Здесь посреди почти вечной зимы горячие источники вот уже не одну тысячу лет хранили этот островок неувядающего лета, где делали свои первые шаги — буквально делали — многие поколения ее великих предков. Также как и она делала. Как и во времена ее детства тут все еще пели птицы, все еще цвела акация, все еще таял воздухе снег, покрывая мелкой моросью воды залива и окружающие особняк лужайки.
— Ну и чего ты примчалась?
— Я что, тебя уже навестить не могу?
— Ох, милая, если бы я не знала тебя… дай-как подумать… а, ну да, всю твою жизнь! То может, тебе и удалось бы меня провести, как остальных.
Яна не нашлась, что ответить. По правде, она и сама не знала, что на нее нашло. Просто… поняла вдруг, что должна ее увидеть.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила девушка.
— Лучше, — ответила мама.
Она всегда так отвечала. Теракт, во время которого мама повредила свой резервуар, произошел еще до рождения Яны. И вот уже почти двадцать лет одна из талантливейших стихийниц своего поколения не могла толком использовать ни одной техники.
— Серафима Григорьевна говорит, что теперь ты точно поправишься, — сказала Яна.