— Алюминий в нас свой, металла хватит. А про цену вы верно угадали, ЗиС примерно на тысячу двести дороже получится.

— Тогда я отказываюсь. Правительство на такое удорожание…

— Срать на правительство. В смысле, Ольга Дмитриевна там объяснит, что за счет экономии топлива удорожание меньше чем за три года окупится. Вопрос вообще в другом: на постройку нового моторного мы с ярославцами скидываемся, предлагаю и вашему заводу в этой складчине поучаствовать чтобы стройка пошустрее шла.

— И что мне скидывать прикажете?

— Не приказываю, а предлагаю. У вас ведь есть фонды на жилищное строительство…

— И завод их потратит исключительно по назначению! У нас многим рабочим буквально негде жить!

— В том-то и дело, что в Москве не потратите. Ирина Алексеевна отклонила вашу заявку на строительство жилья без удобств в стиле «русское баракко». И вообще вашему заводу сейчас устанавливается лимит в пятнадцать тысяч рабочих. Это в Москве лимит, а в других городах, сами понимаете, никакого лимита нет. Поэтому мы и предлагаем вам строить жилье для рабочих в Кольчугино, где моторный завод уже строится, и туда же ваши мотористы и переедут, причем еще и спасибо скажут: на наших заводах рабочим предоставляются отдельные квартиры.

— То есть это ультиматум?

— Напротив, приглашение к взаимовыгодному сотрудничеству. Пока вы тут сопли жуете и с трудом собираете по шестьдесят машин в сутки, мы вам моторы и из Боровичей привезти сможем. А к следующему лету, когда вам будет поступать по двести пятьдесят моторов в день, вы как раз успеете ваши моторные цеха расчистить и поставить в них второй конвейер…

— Сколько моторов?!

— Ну вам же мы не все моторы поставлять будем, пока и столько хватит. Вы, я вижу, уже согласны, так давайте посмотрим, какие потребуются доработки. Во-первых, мотор у нас высокооборотный, поэтому потребуется изменение коробки передач…

С начала года в Москве с конвейера пошли исключительно грузовики ЗиС-5Д, а завод имени КИМ стал готовиться к закрытию. То есть на заводе еще не знали, что дни его сочтены, но Серпуховской завод намекал на это столь уверенно, что народ с завода радостно переезжал в «дальнее Подмосковье». И никого, даже Куйбышева, это не волновало: Нижегородский завод увеличил выпуск машин настолько, что нужда в дополнительном (и почему-то очень дорогом) производстве этих же машин в Москве практически отпала.

Три инженера сидели тихо и слушали, что им говорит «женщина в белом». В авиапроме давно уже о ней легенды ходили, поэтому, например, Николай Кириллович пытался лишь получше разглядеть «ромбы» в петлицах белого шелкового костюма Ирины Алексеевны: кто-то говорил, что они целиком рубиновые, а кто-то — что все же они сделаны из какого-то специального стекла. Что, впрочем, все равно не имело ни малейшего значения: довольно молодая женщина с уже четырьмя орденами и без рубиновых «ромбов» выглядела сказочно.