Фильм начался необычно: никаких титров, на экране сразу появился сельский пейзаж, затем камера переместилась на сидящего на лавке у деревенского домика старика. И сидящего рядом с ним Гайдара, которому старик что-то рассказывал. Что-то: сначала было лишь видно, что старик тихо говорит, а слова разобрать было невозможно. Но чуть позже стало слышно: «а подпоручик кричит: "ссыте на портянку и дышите лишь через нее!"» — и вступление на этом закончилось, а на экране появилась старая крепость и сидящие невдалеке от нее солдаты. В форме царской армии…

Сталин с напряжением смотрел на разворачивающиеся на экране события, иногда недовольно морщился, но ничего не говорил. Когда солдаты, сидя у тела убитого офицера, читали поминальную молитву, молчал, а когда унтер, обращаясь к убитому, горестно сообщил «ну все, вашбродь, прогнали мы супостата ссаными тряпками, век вас за это помнить будем и детям завещаем», просто замер в кресле.

А когда на экране появились титры…

Сначала на фоне сидящих у стены бойцов возникла надпись «Они сражались за Родину», а изображение солдат сначала стало черно-белым, а потом стало потихоньку гаснуть. Затем надпись поползла вверх, и в правой части экрана пошли обыкновенные титры, а в левой шли кадры, снятые уже на нынешней войне. Горящие танки — наши горящие танки, падающие под вражескими пулями солдаты — наши погибающие солдаты. Санитары, вытаскивающие едва живого летчика из самолета, рыдающая женщина-военврач и санитары, выносящие из палатки полевого госпиталя носилки, покрытые плащ-палаткой…

А затем титры сместились влево, а на правой части показались другие кадры с войны — множество немецких сгоревших танков, пылающие вражеские самолеты, поле, усеянное березовыми крестами, на которые были надеты немецкие каски. А в конце — во весь экран — по Красной площади парадным маршем прошли советские бойцы.

Когда в зале зажегся свет, Сталин еще несколько минут молчал. Лаврентий Павлович, повернувшись к Ирине, высказал свое мнение:

— Сильный фильм, и, мне кажется, очень нужный, именно сейчас нужный. Но то, что солдаты выражаются нецензурно…

— Ни одного матерного слава в фильме на слышно, — тихо, но очень настойчиво ответила Ира. — Я специально две недели звук сводила…

— Лаврентий, оставь, — спокойным голосом произнес, наконец, Сталин. — Солдаты в окопе так и говорят, не барышни кисейные на балу небось. Ирина Алексеевна, вы когда сможете фильм для показа подготовить?

— У меня есть пока четыре прокатные копии, две для широкоэкранных кинотеатров и две для обычных. К девятому мая можно еще полсотни копий изготовить…