Сам Сережа сказал, что с они Викентием Станиславовичем делают электрические генераторы, и когда запустят первую электростанцию, то он ненадолго съездит в Ленинград чтобы жениться: у него давно уже была невеста, но на тридцать шесть рублей в семье особо не пошикуешь, да и работать по двенадцать часов в сутки, семьи практически не видя, было бы неправильно. Понятия о «правильности» у Сергея остались от отца, капитана второго ранга — которого тот после восемнадцатого года ни разу не видел…

А здесь семью заводить было самое милое дело: всем предоставляли очень неплохое жилье совершенно бесплатно, зарплату давали очень хорошую. Даже Сережа, всего лишь с гимназией за плечами да несколькими годами работы на трамвайной подстанции, где ему помогал постигнуть тонкости электрической науки Викентий Станиславович, получал по целых семьдесят рублей. А Володе, сразу после того, как он показал Анне Фёдоровне проект пиритовой печи, дали уже двести — и обещали еще повысить после того, как заработает аспириновый цех!

Сергея же поначалу очень напрягало то, что на механическом заводе постоянно крутился Карл Юльевич Бредис — начальник городского отделения ОГПУ, но вскоре он увидел, что главчекист на заводе занимается совсем не теми делами, на которые намекала его форма. А когда он увидел, как тот ругается с Семеном Мартыновым — осужденным на шесть лет большевистской каторги рабочим из Ленинграда, и оба после перебранки спокойно расходятся делать свою работу, он успокоился. Сильно при этом удивляясь, что в этом провинциальном городке «всё не так как у людей»…

Товарищ Бредис чекистом стал, по его собственным словам, совершенно случайно. Бывший рабочий с завода «Руссо-балт», умеющий прекрасно управляться с автомобилем, был призван служить шофером, да так за рулем и провел два года войны. А когда случилась революция, ценного специалиста назначили водителем комиссара полка — который, в двадцатом году став чекистом, забрав водителя с собой в Петроград. В двадцать первом он получил назначение уже в Москву, а Карл Юльевич остался в Петрограде, причем остался «с повышением» — в должности помощника уполномоченного. А когда город стал Ленинградом, товарищ Бредис решил, что ему не очень нравится нынешняя работа — и сумел получить назначение в Боровичи. Где, как он думал, ему будет гораздо спокойнее. В общем-то, он не особо и ошибся: всей «грязной работой» занимался присланный через полгода его заместитель, эстонец Аунап. Редкостная пьянь и бабник, да и вообще личность довольно мерзкая — но этим летом он отдал богу душу. Или, скорее, дьяволу — впрочем для коммуниста такие мысли можно считать недопустимыми. Ну, это если их вслух выражать, про себя-то думать никто запретить не может…