А спустя всего месяц… Спустя месяц после дурацкой смерти помощника столь же дурацки сломался выделенный Боровичскому отделению ОГПУ автомобиль. То есть сам Карл Юльевич вообще удивлялся, что этот «Руссо-Балт» шестнадцатого года выпуска еще как-то ездит, но все же опыт человека, когда-то эти автомобили делавшего, помогал поддерживать жизнь «железного коня». Однако сломалось авто все равно именно по-дурацки: возле вокзала машина, объезжая застрявшую в грязи телегу, наехала на брошенный кем-то возле дороги кусок рельса — и чертова железяка, одной половиной провалившись в канаву, второй так ловко стукнула снизу, что разом перебила тяги управления, а затем продолжающий движение автомобиль на рельсу наехал всем весом и остался без вырванного крепким металлом распредвала.

Эта неприятность Карла Юльевича не очень расстроила, ведь уже потихоньку начал работать механический завод, а он, как в прошлом весьма умелый токарь, вероятно смог бы изготовить поломанные детали. И мешать ему никто не будет, и время для дела такого найдется: ведь в городе появилось еще пятеро сотрудников ОГПУ, оставившие его практически вообще без работы. Но когда машину притащили (на гужевой тяге) в заводской цех, он подумал, что это будет все же не очень просто. То есть изготовить новый распредвал он смог бы, но для этого и металл нужен подходящий…

Однако придумать, откуда можно было бы нужный кусок металла добыть, он не успел: подошедший к нему товарищ, которого «варяги» назначили старшим по перезапуску завода, внимательно оглядел машину и сообщил ему свое мнение по поводу поломки:

— Так этот кусок говнища еще и сам передвигался? Даже несмотря на это? — и он ткнул пальцем в треснувший и запаянный медным припоем цилиндр.

— Да, передвигался, — холодно сообщил ему Карл Юльевич, — и, когда я устраню поломку, и дальше передвигаться сможет.

— Ерунда всё это, — ответил тот, — тут проще мотор заменить.

— Вероятно это было бы проще, но при наличии другого мотора.

— А в чем проблема?

— В том, что нового мотора нет, — хотя товарища Бредиса очень многие называли флегматиком, он явно начал раздражаться.

— Нет, так сделаем… когда литейку организуем.

Эта мысль латышу чем-то понравилась, и он с некоторой гордостью за город, в котором ему довелось руководить, поделился никому из приезжих, очевидно, неизвестной информацией:

— Литейка есть на бумажной фабрике, и, увидев недоумение на лице собеседника, пояснил: — это рядом с заводом «Новь». Литейка есть, литейщиков сейчас там нет, но вы, насколько мне известно, привезли литейщика-заключенного. Вы хотите отлить новые цилиндры?