Я с интересом просмотрел репортаж до конца и поймал себя на том, что торжествующе ухмыляюсь.

А чего они хотели, эти неповоротливые и лживые чинуши, — чтобы подведомственный им народ скромно и молча угасал, каждый в своей квартире? Так не бывает — инстинкт самосохранения активно протестует, когда в телевизоре раздаются идиотские призывы сохранять спокойствие и толерантность, а за окном кричат жертвы насильников и грабителей.

Не надо врать, господа чиновники, и люди охотно пойдут за вами куда угодно. Но вы же, лживые жабы, не умеете без вранья. Вы всерьез думаете, что, если грамотно наврать, «подгрузить», как вы пишете в своих циничных и потому закрытых распоряжениях, все получится лучше и быстрее.

А вот хрен вам в рожу! Люди, возможно, и впрямь по большей части идиоты, но далеко не все, и вовсе не до такой степени, как вы полагаете. Я вообще уверен, что обычные люди много умнее своих начальников, но пока не готов сказать это вслух, своим соратникам. Потому что не время.

Но я скажу им это потом — когда ситуация выровняется.

Глава двадцать пятая

Глава двадцать пятая

Меня разбудил ночной звонок, и я, чертыхаясь, нащупал трубку возле кровати и сипло рявкнул туда:

— Соратник Пожарский слушает!

— Здорово, Тошка! — услышал я голос Палыча и сел на кровати, тревожно поглядывая то на часы, то на темные окна спальни.

Было три часа ночи, и за окном, разумеется, было черным-черно.

— Палыч, зараза, дай поспать, — взмолился я, понимая, впрочем, что по пустякам соратник Минин бы не стал меня беспокоить.

— Вставай уже, соратник Антон, бля! — Палыч глумливо хмыкнул в трубку. — Ибо они, бляди, таки вошли в Москву.

— Кто вошел в Москву?.. — не понял я, но тут же встал и пошел в ванную комнату, чтобы вылить на сонную морду холодной воды и стать хоть немного понятливее.

— Крысы из Кольца Ожидания вошли в Москву, с трех сторон сразу, — внятно произнес Палыч, и я немедленно проснулся.

— Ты сам-то где? — спросил я, чтобы выиграть немного времени, соображая, что теперь следует делать в первую очередь, что — во вторую, а что уже можно не делать никогда, потому что это уже совершенно неважно.

— Мы идем к тебе через Воронеж, — сообщил Палыч, и я, плеснув на лицо пригоршню холодной воды, наконец окончательно проснулся и заорал:

— Да иди ты хоть через Тамбов! Ты сейчас где?

— Из Смоленска выдвигаемся. Кстати, чтоб ты знал, Богучарская мотопехотная дивизия, ну, что от нее осталось, тоже вся под нас отошла. В общем, встречай…

Я схватил полотенце и, на ходу вытирая влажную небритую физиономию, пошел в гостиную, где висела карта Всея Руси, позаимствованная еще у штаба Южного батальона Казацкого войска Императора Всея Руси Пророка Малахова.