- Чего она хочет? - запыхавшись спросил я.

       - Убежища, - кратко ответил старший. - И какого-нибудь врача.

       И показал мне на тележку:

       - Там в кузове...

       Я все таки заглянул вовнутрь. Судя по внешнему виду, существу в тележке, скорей всего, требовался не врач, а косметолог при морге. Судя по остаткам грудей - это была девушка. Лицо было как светомузыка из восьмидесятых - девяностых, причем все эти цвета плавно переливались и переходили друг в друга. Перевязанная в какие то заскорузлые тряпки, пропитанные кровью, волосы слежались и представляли из себя один большой колтун.

       - Кто так её?

       Мать залилась слезами, порываясь что-то сказать, но не смогла. Отец безжизненно сказал, не изменив своего положения ни на йоту:

       Доблестные освободители, защитники единственной законной власти в городе и республике, пожизненного мэра и президента господина Бакеева. На нашу дочь пал счастливый жребий по прислуживанию доблестных защитников конституционных прав и свобод...

       Я поежился, как то не по себе мне было от этого безжизненного голоса, вещающего на заданной волне пропаганду здорового образа жизни.

       - Пропустите их за блок пост.

       - А дальше куда, - спросил старший. Я пожал плечами а потом уверенно сказал:

       - Их встретят, - и ускакал по направлению к поселку Андреича.

       И это была только первая ласточка...

       ***

       Не знаю глупость это была или что, но оказалось, что Шерхан дал пять дней, чтобы те, кто не хочет, могли покинуть захваченный им сектор. И несмотря на то, что нас постоянно поливали грязью, да и народа в секторе прибавилось нового, люди валом повалили к нам. Справедливости замечу, что часть выбрала церковников, но основная масса поперла в нашу сторону. Впрочем Шерхан вскоре спохватился и запретил массовый отток населения, тем более даже здесь он поступил очень мудро. Он не препятствовал сборам, разрешал собираться, но выпускал всех через отстойник, где реквизировал все взятое с собой добро, а ведь навсегда переселяясь в другое место, человек естественно берет с собой все самое ценное. Вот это ценное он и отбирал, отпуская к нам людей практически голышом. Впрочем только вещами его поборы не ограничивались, если выходила хорошенькая девушка или здоровый паренек, то их тоже забирали. Девушек иногда отпускали, с потухшими взглядом, с травмами, изнасилованных. поставленный на входе врач-гинеколог во врачебной комиссии, сделал вывод, что 70 % пришедших после такого"обслуживании" - балласт. То есть полноправных членов общества из них не получится. Естественно, узнавшие об этом родители, сами увечили своих детей, лишь бы их не оставили на территории сектора. Так к нам на пропускной пункт пришла семья с двумя дочками у которых были страшно обожжены лица и руки. Как оказалось родители девочки сами решились изувечит себя, лишь бы только не оставаться в секторе. После осмотра девочек пришлось срочно забирать в госпиталь и лечить. Глаз, одной из них, так и не удалось спасти. Рубили пальцы рук, ног, чтобы нормально пройти через отстойник, боевики придумали новое развлечение: для симетри стали рубить на другой руке ноге. Был случай, когда под вечер, выпустили женщину со взрослым сыном, отрубив у него стопы. До нашего блок поста необходимо пройти пешком около восьми километров. Женщина тащила сына на себе все это время. Тот просто истек кровью. Последние несколько кидлометров женщина тащила на себе труп. После этого она сошла с ума. Все происходящее сильно влияло на тех кто остался и к нам просто боялись перебегать. Хотя день на день не приходилось, иногда они пропускали нормально, не увечя людей. Так например один из старших смен, был. По всей видимсти нестандартной сексуальной ориентации, в этот день нормально пропускались девушки, были дни когда нормально проходили мужчины. Но процент попавшего к нам бракованного материала превышал все допустимые пределы. У нас не раз возникали споры о том, чтобы прекратить прием всех этих уродов, но мы не решались. Стоило только представить, что ждет людей, которые ушли и их развернули обратно. Возможно их просто убили бы. Несмотря на всю нашу черствость, целесообразность и желание получить выгоду, я не смог уговорить остальных прекратить принимать убогих. Складировали беженцев в восстановленном на скорую руку лагерю общего режима, до выяснения обстоятельств. Восстановили мы только периметр, предоставив им самим обеспечивать условия своего проживания. Лагерь снабжался продовольствием по минимальному списку и врачебной помощью, тут немалую долю внесли моя жена и Алина. Моя жена со своими двенадцатью людьми организовала лечебную комиссию и сортировала людей на легких - тяжелых, оказывая помощь наиболее тяжелым и направляя легких к Андреичеву заму, который давал легким поручения по силам. Алина же шлялась по лагерю, присматривая себе в группу подходящие кандидатуры (к слову сказать, после обработки боевиками Шерхана, таких было достаточно много).