К тому же мне припомнилось, что когда меня так непочтительно выносили с площади, в другой переулок напротив, на полусогнутых заставляли бежать высокого бойца нажав ему на голову и почти прижимая того к земле. Мой способ покидания поля боя показался мне предпочтительнее и я сощурился в злорадной улыбке.

       Тем временем, Ильяс связался со своими командирами подразделений и с Серегой, договорившись о чем то между собой они все (и я) покинули этот домик и короткими перебежками двинулись в обход площади, налево. Между тем подтянувшиеся подразделения начали долбать засевших моджахедов в зданиях в центре площади. Где то на полпути Ильяс остановился и начал связываться с коллегой; после пяти минут мата выяснилось наше обычное российское раздолбайство: эти двое крупных военачальников, договорились встретиться и устроить общий командный пункт и, ничтоже сумнятеще, решили двигаться налево, навстречу друг другу, то есть по кругу. Дружно выматерившись, кто постарше званием - вслух, а кто помладше про себя, мы двинулись обратно - в общем вернулись мы в тот же самый дом, откуда и начали свое путешествие.

       Как и ожидалось, Саня тоже не утерпел и отправился вместе с Серегой. Он ехидно улыбнулся, увидев меня. Я нанес удар первым:

       - Сразу видно, милостивый государь, что в телохранителях у вас конвойники бывшие работают, когда они вас вели, то так профессионально придерживали, что мне на секунду показалось, будто вы в наручниках шкандыбаете.

       - Конечно, конечно - не преминул ответить любезностью Александр, - где мне уж до ваших специалистов. Так профессионально уронить человека, надо постараться. У вас наверняка ребята из отрядов по обезвреживанию террористов работают. То-то вы после этого своим ходом передвигаться не смогли.

       На нас недовольно посмотрели, поэтому, шепотом обменявшись любезностями в стиле Кисы Воробьянина и отца Федора, мы примолкли, стараясь не пропустить ничего из работы специалистов, которые в бойницы наблюдали за серединкой площади, переговариваясь вполголоса.

       Обсудив между собой все что можно, военачальники с деловым видом зашептали на два голоса по рациям, отдавая приказания. Моя охрана и Санькина, искоса поглядывали друг на друга, ревниво сравнивая между собой. Сравнением обе половины остались довольны: одни решив - молокососы, ничего не умеют, ничего не могут, дети в общем; вторые же напротив - старичье, не реакции, ни скорости, так - кабаны откормленные. И обе стали с превосходством посматривать на коллег.

       Благодушное настроение продолжалось недолго, вбежал перепуганный боец и помчался прямо к Ильясу. Посмотрев на их лица мы решили подойти поближе и прислушаться, такое потрясение прорисовывалось на них. Успели мы только на финал рассказа: