Дверь в палату распахнулась, и влетел немолодой доктор. Растрепанный и запыханный, словно после марш броска.

— Кто разрешал вставать? — скороговоркой выпалил он, злобно уставившись на меня. По морде не скажешь точно на кого похож. Вроде русский, да и говорит без акцента.

Я пожал плечами и спокойно продолжил кушать. Похоже скоро придётся посетить столовую. Нужно восполнять потери веса. На ноги и руки жалко смотреть. Я скинул за время пребывания в коме минимум десятку. Ссохся как египетская мумия.

— Павел Федорович, не ругайтесь пожалуйста. — ласково пролепетала Наташа. Я кинул на нее удивленный взгляд, и она погрозила мне маленьким кулачком. — У Игната восстановилась регенерация. Он стремительно идет на поправку.

— Но это невозможно! — воскликнул Павел Федорович. — Кости не могут срастаться так быстро. Это противоречит…

— Апокалипсис тоже был невозможен. — буркнул я, закончив с приемом пищи. — Но он случился. Потом мутации зараженных. Древние. Все эти проги-защиты. Я не удивляюсь теперь ничему. Но вопрос не в этом. Когда из меня вытащат железки?

— Но они нужны… — начал Павел Федорович, и я резко хлопнул в ладоши. Звук получился достойный, будто в палате разорвалась петарда.

— Железки не нужны. — твердо сказал я. — Они мешают мне. Инородные предметы в теле. Вы просто не можете представить каково это. Я пытаюсь восстановить поврежденные кости, но в них завернуты саморезы.

— Вы не должны их чувствовать! — воскликнул Павел Федорович.

— Здесь есть другой врач? — спросил я Наташу. — Казах в коридоре мне больше понравился.

— Постойте Игнат. — сказал Павел Федорович. — В коридоре вы встретили моего ассистента. Мы можем решить вашу проблему. Если вы настаиваете, то операцию по извлечению титана можно провести в любое время. Завтра вас устроит?

— Можно прямо сейчас. — ответил я…

* * *

Операционная была практически в шаговой доступности. В этом плюс убежища. Никаких лифтов, длинных переходов из корпуса в корпус, смены каталок и прочей больничной тягомотины. Операционная как операционная. Никакой разницы с теми, что доводилось видеть раньше. Видеть, лежа на операционном столе. Или вообще не видеть, пребывая в бессознательном состоянии. Ситуации были разные, и все не похожи друг на друга и тем не менее практически одинаковые. Общий наркоз, местная анестезия, память вытащила слово «спинальная анестезия». Веселенькая такая процедура. Практически безболезненная. Тебе загоняют в позвоночник иглу и водят препарат. Ты находишься в сознании, но при этом ничего не чувствуешь. Ощущения приходят потом. Я называл их «отходняк». После того как тебя разберут на запчасти, а потом сложат обратно нервные окончания воют как прокаженные. Гамма ощущений обеспечена на сутки и более. Опять-таки все зависит от степени повреждения. Но спасают наркотические обезболивающие.