— Помнишь шлем Шухова после ликвидации наемников? — воскликнул Артём.

— Помню. — Матвей кивнул. — Там целого куска не доставало. Игнату тогда здорова башку раскроило.

— У Игната была крутая регенерация. — с легкой завистью сказал я, наконец-то избавившись от костюма. Снять термобелье не стало проблемой. Взору предстала солидная рваная рана, со спекшейся по краям кровью. Вся ступня и лодыжка в засохшей крови. Я поморщился.

— Царапина. — Артём улыбнулся. — Шить будем?

— Не особо хочется… — пробормотал я. И добавил: — Но надо. Быстрее заживет.

Матвей осмотрелся по окнам. Вдалеке доносятся звуки боя. Открыв дверь, он быстро обошел машину и оказался в десантном отсеке. Вытащив из под сиденья небольшой ящик, сказал:

— Давай ногу, дел на пять минут!

После короткой подготовки и дезинфекции, Матвей начал шить. Естественно без анестезии. В медицинском чемоданчике наверняка есть обезболивающее, но мне его не видать ка собственных ушей. Своего рода наказание.

— Сука… больно… — прошипел я.

— Терпи. — посоветовал Матвей.

Артём снова вернул разговор в прежнее русло:

— Мой тебе совет на будущее — старайся избегать опасности.

— Хорошо. — согласился я, наблюдая за движениями рук Матвея. Зашивать раны на самом деле не так уж больно. Первые разы кажется невыносимо, а потом привыкаешь. Порой приходится зашиваться самому. Вот тут гораздо сложнее. Особенно трудно настроится. Но человек такая скотина, что привыкает ко всему. Год назад я вырывал себе коренной зуб подручными способами. Щека распухла и боль была невыносимой. Другого выхода у меня не было.

— У меня тоже есть одна просьба. — сказал я. — Можно не крутить интриг, о которых я не ведаю? Достаточно ставить в известность.

— А смысл? — Матвей прекратил шить и посмотрел мне в глаза. — Если ты будешь знать — то это уже не интрига. И разницы в этом нет. Ты всегда и везде касячишь. Мы уже привыкли. — он вернулся к работе.

— Есть такое. — согласился Артём. — Даже я начинаю привыкать. Матвей, может Егорке прозвище придумаем?

— Давай, — Матвей развеселился.

— Как тебе Человек-трагедия? — поинтересовался Артём.

— Не очень. Лучше — Человек-косяк!

Артём засмеялся: