Хаимович пропустил эти слова мимо ушей и впился глазами в Ивана. Космонавт хмуро проворчал:

- Да не скажет он тебе ничего…

Воробьев оказался прав. Все попытки разговорить Альберта Борисовича не увенчались успехом. Вначале профессор пристально смотрел на каждого, как будто хотел хорошенько запомнить эти лица, затем, уставившись в одну точку, стал отстраненно размышлять о чем-то. После Хаимович и вовсе закрыл глаза.

- Нормально… он что, спать собрался? - ухмыльнулся космонавт.

- Вообще-то уже пора, время позднее, - тихонько зевнула Катя, прикрыв ротик ладошкой.

- Как говорит Михалыч, утро вечера мудренее, - кивнул Кузнецов и посмотрел на Машу.

- А мы его так оставим? На полу в кухне? - спросила девушка, с грустью глядя на своего наставника, которого когда-то считала хорошим другом.

- Он вроде не возражает. Ничего с ним тут не случится, связал я его крепко, - ответил Иван, еще раз проверив путы на руках и ногах профессора.

Люди стали расходиться из кухни и выбирать себе место на ночь. Было решено не разделяться и спать всем вместе в гостиной. Перед тем, как Андрей с Машей покинули кухню, Хаимович приоткрыл глаза и холодно произнес:

- Вы меня очень разочаровали… теперь вы оба для меня умерли.

Девушка испуганно взглянула на Кузнецова, Андрей лишь пожал плечами:

- Все-таки он не в себе… это уже другой Альберт Борисович…

Маша вздохнула, посмотрела на Хаимовича, который уже как ни в чем не бывало закрыл глаза, инаправилась в комнату. На коротком вечернем совещании друзья решили отложить все планы до утра.

- Зараженных в поселке немало, но место тут нормальное, попробуем переждать, пока канны уйдут. Осмотримся, когда рассветет и подумаем, что дальше делать, - сказал Воробьев, устраиваясь на полу.

Вспоминая события прошедшего вечера, люди долго не могли уснуть. Будущее представлялось всем туманным и полным опасностей. Перебираясь с места на место, они всякий раз убеждались, что нет абсолютно надежного убежища, везде их подстерегали трудности, и любая ошибка могла стоить жизни. Сегодня никто из них не умер, и это уже была маленькая победа. Но завтра она не имела никакого значения. Завтра им предстояло проснуться и вновь рисковать, чтобы выжить. Засыпая под защитой надежных стен, друзья не чувствовали себя в безопасности. Дом был скорее похож на тюрьму, окруженный толпой голодных людоедов. Свобода грозила смертью, могильный край начинался за порогом, прутья их добровольной камеры служили преградой для старухи с косой. Но пока она лишь беспомощно скрежетала когтями, не в силах добраться до живых.