Не чурающийся жёстких мер, Гэвин знает, что для лидерства нужно уважение, а уважение можно заслужить, заставив себя бояться. Так он и поступал всё это время со своими бойцами в запасе в Лагере Элленвуд. Гэвин был инструктором по выживанию 221-го Батальона Военной Разведки. Он привык истязать тех трусливых слабаков на ночных привалах в Скал Шолс. Он гадил им в рюкзаки и хлестал их резиновым шлангом из-за малейших нарушений. Но это было миллионы лет назад. Эта ситуация категории «Пиздец», и Гэвин собирается сделать всё возможное, чтобы оказаться на вершине мира.

— Просто парочка этих новых парней, — добавляет Гэвин в завершении. — И какая-то шлюха из Атланты.

С передних рядов поднимается пожилой джентльмен с дрожащими костлявыми коленями:

— При всём моём уважении… она была дочкой Джима Бриджеса, и она ни в коем случае не была шлюхой. И, я думаю, что скажу за всех: мы нуждаемся в защите. Может быть, стоит организовать комендантский час… не выпускать никого из домов в тёмное время суток. Может, нам стоит проголосовать?

— Сядь, старик… пока не покалечился. — Гэвин бросает на старого деда свой лучший грозный взгляд. — У нас прибавилось проблем, которые нужно разрешить. К нам движется целая чёртова конвенция из этих Кусак.

Старик садится, ворча себе под нос.

— Это всё шум от проклятых гоночных автомобилей… Вот почему их Кусаки нас окружили.

Гэвин открывает кобуру на бедре, демонстрируя рукоятку пистолета. Он угрожающе шагает в сторону старика.

— Простите, но я не припомню, чтобы давал слово дому престарелых. — Гэвин тычет пальцем в старика. — Советую тебе заткнуться, пока не накликал на себя беду.

За два стула от старика поднимается молодой человек.

— Полегче, Гэвин, — говорит он. Высокий, смуглый, волосы спрятаны под бандану, в рубашке без рукавов, демонстрирующей мускулистые руки. В его тёмных глазах видна дворовая хватка. — Это не кино с Джоном Уэйном. Попридержи лошадей.

Гэвин поворачивается к человеку в бандане, угрожающе размахивая пистолетом.

— Закрой рот, Мартинез, и опусти свою латиноамериканскую задницу в кресло.

Двое солдат позади Гэвина настороженно взводят стволы своих М4 в боевую позицию, сканируя глазами помещение.

Человек по имени Мартинез просто качает головой и садится обратно.

Гэвин испускает разочарованный вздох.

— Вы, люди, кажется, не понимаете всю серьёзность ситуации, — говорит он тоном инструктора строевой подготовки, убирая пистолет и направляясь обратно к передней части комнаты. — Мы просто сидим здесь и не занимаемся баррикадами. Просто кучка нахлебников, занимающих место. Перекладывающих всю ответственность на кого-то другого. Никакой дисциплины! Так вот вам новости: ваши каникулы закончились. Появляются новые правила, и вы все будете им следовать, и делать то, что вам сказано, и держать ваши вонючие рты на замке! Я всё ясно говорит?