— Атас, пацаны! Черти!

Поздно. Соотношение сил было примерно равным, но стремительный натиск южан решил исход короткой схватки. Их недруги, успевшие за это время расслабиться, не успели ничего предпринять. Били всех, кто сидел за столом. Для верности. Били всех, кто встретился чуть раньше, в коридоре. Естественно, только мужчин боеспособного возраста. Старше десяти.

Были крепко, но не насмерть — кулаками, да и ногами тоже. Око за око. Ножи в ход не шли, разве что против тех, кто активно сопротивлялся, но таких было мало.

В пылу всеобщего избиения перестало быть важным, против кого был направлен первоначальный импульс. Досталось ли именно тем, кто был тогда возле пункта раздачи продуктов? Какая разница?.. Главное, отмщение совершилось.

— Ох, батюшки, что делается, что делается!

— Да где же это видано?.. Чтоб посреди бела дня…

— Что делать будем? Как-то надо…

— Да, что делать?

— Может, мы…

— Может, к дружинникам обратимся? — прозвучал чей-то робкий голос. — Комендант…

— Да ну тебя в баню с твоим комендантом! Им до нас дела нет. Солдатня вообще вместе со своим командиром уехала черт знает куда. Сами должны…

— Надо собраться и разобраться, — пожилой мужик в кепке произнес на первый взгляд парадоксальную фразу и провел рукой по горлу, выразив этим общие настроения.

К нему начали прислушиваться. От него ждали руководства к действию. К этому моменту вокруг собралась уже тьма народу. Толпа запрудила всю «площадь». В этом месте главный коридор несколько расширялся и был лучше освещен, что как раз подходило для проведения сходок и собраний.

Люди быстро вооружилась. Железные пруты, обрезки труб, доски с гвоздями — всего этого добра в убежище хватало, если поискать. У кого-то блеснул раскладной нож. Дружинники физически не могли изъять все колюще-режущие предметы.

Организованной колонной, состоящей приблизительно из трехсот человек, мстители двинулись в сторону секции номер пять. Впереди шел, размахивая импровизированным знаменем на шесте, Матвей Кожевников, бывший борец и тренер, тертый калач и стреляный воробей, сумевший выступить катализатором гнева толпы.

— Из-за них мы здесь! — подогревал своих сторонников Кожевников. — Из-за этой мрази. А теперь они и тут нам житья не дают…

Никто не возразил ему. Настоящий виновник катастрофы был недосягаем, хотя и известен. До него нельзя было дотянуться рукой, ему нельзя было проломить голову, чтобы рассчитаться за всю боль, за погибших близких и за пепелище на месте родного дома.

Но погрома, то есть избиения и грабежа беззащитных, не предвиделось. Тут сила выступала против силы, как на поле Куликовом. Навстречу отряду бывшего спортсмена уже выдвигался другой, не менее грозный и распаленный. Сложно было даже примерно сказать, чья же ярость была сильнее. Скорее всего, коса нашла на камень.