— А чё нет-то? Травись, это теперь не вредно.

Михаил нервными пальцами вытряс сигарету и также нервно, справляясь с зажигалкой, закурил. Остальные, следуя их примеру, также потянулись за своим зельем — через минуту в кунге повисли адские клубы табачного марева. Отец Феофан, зело сетуя на это, закачал головой, перекрестился и встав, приоткрыл по-очереди бойницы и дверь — выбора у диакона никакого не было. Михаил, глубоко затянувшись и выпустив дым, уставился на тлеющую сигарету промеж своих пальцев, словно увидел что-то чудесное. Люди ждали… Сплюнув на пол попавшую в рот табачинку, тот обвел всех взглядом:

— Ммменя Михаил зовут. — начал он свой рассказ. — Михаил Дддмитриевич Ка-Корниенко. Яа-я проводником на Не-неве ходил.

— Что за «Нева» такая? — переспросил Волчок.

— П-поезд. Мма-москва — Санкт-Петербург — Ма-асква.

Волчок, выслушав ответ, понимающе закивал головой.

— П-проводник я. Но сам-то я… а… питерский. Н-на Чёрной речке жил. — с надеждой осматриваясь по сторонам, продолжал он.

— Среди нас питерских нет. — ответил на его немой вопрос Фёдор. — На Селе — там да, есть питерские, а среди нас — никого. Мы с Ванькой — москвичи бывшие, Парат и Политыч — местные. Отец диакон, считай, тоже. Ну, ты продолжай.

— Т-так вот. М-мы в тот день, когда в-всё слу-случилось как раз в… в Маа-Москву шли. Ккогда война началась. У… у меня в вагоне ещё р-радио работало, и там пе-передали. Пе-передали, что Питера больше нет. А у меня в о-основном все питерские в ва. вагоне. Н-началось такое! Л. люди на… на ходу выпрыгивать пы-пытались, а… а я что один могу?! А… а потом нас на-на запасной за-загнали. Н-нас всех начпоезда собрал в… в ресторанном: и а проводников, и. а… машинистов — всех. Объяснил, что а война началась, с а-американцами. Я а ждал чего-то подобного, нно — как обухом в г. голову получил.

По мере погружения Михаила в свой рассказ, в свои воспоминания этого ужасного дня, его речь становилась правильнее, осмысленнее. Даже заикался он меньше, погружаясь в свои воспоминания. По ходу рассказа заикание его стало меняться на «а» перед словами, и от этого его речь приобрела особый, оригинальный колорит.

— Ккогда я а вернулся в свой вагон, ттам все уже на ушах стояли. Д-двери а пооткрывали, многие а пассажиры в сторону Лихославля пошли, по шпалам пешком. Там до… до него вёрст пять мы не… не дошли. Многие ры-рыдали, на стены а бросались. Навстречу нам а «Скальпель» прошёл, и за ним — а второй.

— А не брешишь, земеля? — прервал его тут возвратившийся пару минут назад Иван. — Какой, на, «Скальпель»? Их же по договору с пиндосами порубали на металлолом в конце девяностых!