— Прости, привык я так — пространно излагать. — взял под руку Фёдора старик. — Теперь и ты поймёшь природу моего страха… Где-то глубоко под землёй есть бункер. Такой, из которых в былые времена следили военные за своими спутниками. — поднял глаза в тёмное небо отец Паисий. — Раньше их было много, а теперь один этот остался, единственный. В этом бункере их трое: искалеченный офицер с ужасным лицом, старец — монах и его келейник. Пришли они зимой, как и было предречено неким Евлогием.

— Кто это?

— Я не знаю. Тот старый монах — и есть мой Зосимушка…

Фёдор истово перекрестился. Вот дела!

— Страшно? — прищурился отец Зосима.

— До дрожи. Дальше рассказывайте!

— Военным крайне нужно в него попасть, и придут они к нему осенью. Но сделать это непросто: по какой-то причине вокруг столько мертвых, что страх. И с ними — много таких, как у нас в леднике лежит, с хоботом. Военные прибудут издалека, и будут стараться проникнуть внутрь. Командовать будет женщина…

— Алька… — как-то сразу догадался Фёдор и внутри него снова всё перевернулось.

— Да. Твоя жена. Вот с какой целью появится она тут, так пояснила мне Маша.

— Чем закончится всё, отче?!

— Добром. Но многие падут…

— Аля?! — резко перебил его Срамнов.

— Нет, не она.

— А кто?

— Крепись, Феденька. Не могу тебе сказать этого. Ты меня понимаешь. Об одном лишь прошу тебя: привези мне Зосимушку. Неспроста он снится мне, и эта книга страшная…. У военных — свои дела, а у Церкви — свои, сынок. Никогда не пересекались они, и не пересекутся никогда. Сохрани его, защити, привези. Я знаю — ты можешь! — резко схватил Фёдора обеими руками за воротник куртки старец. — Обещай мне это!

— Обещаю, отец.

— Спасибо. — выдохнул старик и отпустил руки. — Да, и вот ещё что: помнишь, что сказала про тебя и капитана Мария?

— Помню. — кивнул Срамнов.

— Недолго он у нас задержится…

— Значит, и я…?