— Мы платим вам очень хорошие деньги за работу, которую вы выполняли отлично Рон, — дружеским тоном заговорил цэрэушник. — Так что не стоит излишне драматизировать. Вы же профессионал.

Профессор печально взглянул на него и ответил:

— Боюсь, мне не пригодятся эти деньги, если у нас тоже всё пойдёт по московскому сценарию. Мы стали жертвами собственной легковерности — клеймил себя учёный. — Есть вещи, которые в тысячу раз сильнее и умнее нас. Это стало мне уроком: я почувствовал себя слишком самоуверенно, а так нельзя. И природа отомстила… Я пришел к убеждению, что руководство России и ООН должно обо всём узнать.

— Постойте, постойте, Рон, только не надо пороть горячку! Это же эксперимент, мы испытываем высокоэффективное оружие, и это в конце концов нормально, что на определённом промежуточном этапе появились проблемы. Ну, послушайте, в самом деле, дружище, мне ли вам об этом говорить?!

— Какое же это эффективное оружие?! — возмутился учёный. — Если порождённые нами зомби через пару недель вполне могут появиться у нас и начнут охотится на всём пространстве от Манхэттена до Аляски? Я боюсь за свою семью, мы обязаны срочно всё обнародовать, дабы предотвратить хаотичное распространение пандемии. Я уже разговаривал на эту тему со своими коллегами, многие привлечённые мною к сотрудничеству учёные не будут молчать, узнав о грозящей их странам опасности. В первую очередь это глава немецкой лаборатории, от которого мы получили образцы. Я также готовлю меморандум, чтобы разослать своё мнение ведущим европейским вирусологам.

— Вы не можете этого сделать! — всерьёз забеспокоился Тёрнер. — В конце концов, как старший по званию я вам приказываю.

— Я отказываюсь молчать, — упрямо покачал головой профессор. — Нам регулярно присылают видеотчёты из Москвы, это невозможно смотреть беспристрастно, особенно если знаешь, что такое может скоро случаться с нами, здесь в Америке… Вчера мне сообщили, что мой сотрудник, которого я сам послал в Россию наблюдателем, заразился. Его пришлось санировать: его тело сожгли в крематории! Совсем молодой ещё человек, ему недавно исполнилось только 27 лет, у Майкла тоже осталась беременная жена. В голове до их пор не укладывается. Да кем мы себя вообразили! Богами?!

— Я понимаю, всё это очень печально, но такова наша работа.

— Нет, нет! — почти вскричал профессор, отчаянно треся своей большой головой. — Вам это ещё трудно осознать. Но поверьте, всё начало выходить из-под контроля!

— Но вы же давали подписку о неразглашении — напомнил Тёрнер, начиная терять терпение и переходя от уговоров к угрозам. — Вы офицер, а не свободный художник. Вас могут судить за раскрытие государственной тайны.