Посмотрели оставшийся арсенал и поняли, что его явно не достаточно для всей армии зараженных.

– Маловато осталось. Мы в поле примерно половину их положили, на вторую не хватит, – Федор поднял глаза к небу и шепотом помолился.

– Часть Робокоп трактором передавит, остальных – в рукопашную перебьем. Вон уже идут, – Леха положил двустволку на крышу легковушки, которая стояла бампер к бамперу с пикапом, – а черт, резину поджечь забыл!

Парень быстро отдал ружье Петру, добрался до покрышек и чиркнул зажигалкой. Биодизель вспыхнул, и колеса по цепочке стали загораться от одного к другому. Когда Леха вернулся на свое место за баррикадой, черный дым уже заволакивал улицу.

Мидас почесал щетину и глубоко втянул носом воздух:

– Идея интересная, только если ветер в нашу сторону подует, вот мы надышимся этой дрянью.

– А я уже платки и воду приготовила, разбирайте! Повяжите на лицо, немного поможет, – Марина быстро раздала куски ткани.

Все сделали вокруг лица влажные повязки. Начались секунды тягостного ожидания перед решающим боем. Огромное море каннибалов медленно втекало в поселок, словно в воронку. Зомби шагали по горящим покрышкам, не обращая внимания на огонь и едкий дым. На некоторых загоралась одежда, но людоеды терпели боль от ожогов и шли вперед.

Президент обернулся к сыну:

– Петя, тебе задание есть. Бери эти сумки и дуй в наш сарайчик за домом. Тащи весь боекомплект, что мы с собой настрогали.

– Понял, я мигом.

Федор вопросительно посмотрел на приятеля, и Лев Николаевич коротко пояснил:

– Я там столярничал немного в свободное время, а потом уже Петька начал мне помогать. Кое-что для ближнего боя напилили.

– Ну все, с Богом…, – перекрестился казак, – последний бой он трудный самый, отступать уже некуда.

Корнилов взял на прицел мужика лет сорока с кавказским профилем и пышными черными усами. Людоед почти бежал, раскачиваясь из стороны в сторону, целиться было непросто. Хлопок автомата – и пуля утонула где-то в груди инфицированного. Тот замедлился, облокотился на забор и медленно сполз на землю. Изо рта каннибала потекла тоненькая струйка крови, он повернул голову и встретился глазами со Львом Николаевичем. На секунду президенту показалось, что инфицированный ухмыльнулся, его взгляд словно говорил: «Вот стрельнул ты меня, ну и что? Все равно мы вас сожрем, всех до одного! Не я – так другие. А вы – уже трупы, просто сами не хотите в это верить, нет у вас шансов. Нет!»

У Корнилова задавило слева в груди. Колючий неприятный холодок появился внизу живота, затем побежал по ногам, от чего те стали мелко трястись. Сильно вспотели руки, давление подпрыгнуло, на лбу появилась испарина, сердце стучало как китайский барабан. Лев Николаевич несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Нервы натянулись до предела.